Виленкин александр владимирович. Виленкин александр абрамович Что было до большого взрыва

юрист, офицер, полный Георгиевский кавалер, выпускник 1901 года (серебряная медаль)

"Вот и еще еврейское имя до сих пор незаслуженно мало известное, не
прославленное, как следовало бы: героя антибольшевистского подполья Александра Абрамовича Виленкина… <...>
Собранный, умный, энергичный, непримиримый к большевикам, он и в подполье и в тюрьмах вдохновлял многих других на сопротивление.
И, разумеется, расстрепян чекистами."
И. И. Солженицын (200 лет вместе. Ч. 2. Гл. 15)

Имя Александра Виленкина — блестящего юриста, полного Георгиевского кавалера, поэта, члена штаба «Союза Защита Родины и Свободы» Бориса Савинкова , обладателя исключительного мужества, дважды расстрелянного чекистами, — лишь недавно вышло из забытья благодаря статье Я.Тинченко 1 , основанной, в основном, на воспоминаниях сокамерника Виленкина по Таганской тюрьме капитана В. Ф. Клементьева 2 и сослуживца по Сумскому гусарскому полку В. Литтауэра 3 . В процессе работы над книгой об учениках Николаевской гимназии, К.И. Финкельштейну удалось существенно расширить рамки стастьи Тинченко, включив в главу новые материалы: протоколы допросов Виленкина в ВЧК 4 , показания Торгового представителя США в Росии Роджера Симмонса 5 , воспоминания о Виленкине неизвестного автора (в дальнейшем будем называть его «автор N») 6 , воспоминания видного деятеля кадетской партии Н. В. Тесленко 7 и воспоминания Т (урожд. Абельсон, 1904-1993) — племянницы Александра Абрамовича.

А.А. Виленкин, 1901. Фонд МНГ. Публикуется впервые

Александр Абрамович Виленкин родился 5 июня 1883 года в Петербурге, в богатой семье — представителя древней еврейской фамилии. 1-1

Позднее Абрам Маркович торговал лесом в Царском Селе. Кроме Александра в семье росли старший брат Александра - , средний — , и сёстры.

Он был младшим ребенком в семье и всеобщим любимцем. Как и его братья, он поступил в , и проучившись в ней 10 лет, с 1 класса, окончил её в 1901 году с серебряной медалью. 2-2 Классным наставником Александра был директор гимназии . После окончания Николаевской гимназии, он сразу же поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, затем перевелся на юридический факультет.

А.А. Виленкин — выпускник ИНЦГ, 1901

В 1902 году Виленкин был призван из университет в армию вольноопределяющимся, служил кавалеристом в Сумском Драгунском (с 1907 — Гусарском) полку, в мирное время расквартированном в Москве.

Вольноопределяющиеся (добровольно поступившие на воинскую службу) делились на 2 разряда: 1-й — лица с законченным средним (и выше) образованием, 2-й — с незаконченным средним образованием, а также выдержавшие экзамен по особой программе. По окончании срока службы вольноопределяющиеся могли держать экзамен на офицерское звание прапорщика запаса. А. Виленкин был лишен этого права, поскольку в царской армии евреи не могли быть офицерами.

Н. В. Тесленко (1929) пишет; что во время революционных событий 1905-1906 гг. Виленкин вступил в студенческую организацию партии кадетов, «считался одним из лучших студенческих ораторов, и не только в университете, но и на городских митингах… <-..> относился отрицательно к крайним течениям».

После окончания университета (1906 ) Виленкин обосновался в Москве, стал широко известен, как бескорыстный, отличный адвокат, блестящий оратор и неплохой поэт, «всегда умел быть центром веселых нарядных женщин, молодых людей».

С начала 1907 годаА. Виленкин по рекомендации П. Н. Милюкова стал помощником члена ЦК кадетской партии, известного московского криминалиста Н.В.Тесленко. Поначалу молодой, изящный адвокат не понравился Тесленко, слишком «петербургским» он ему показался. Но вскоре он убедился, что под фатоватой внешностью Виленкина скрываются «выдающиеся способности, блестящее образование (он знал в совершенстве несколько языков), а главное, твердые и самостоятельно выработан ные убеждения и доброе и отзывчивое сердце».

30 августа 1918 года поэт Леонид Каннегисер застрелил председателя Петроградского ЧК Моисеи Урицкого. В этот же день в Москве эсерка Фанни Каплан тяжело ранила Владимира Ленина. Убийство и покушение послужило началом массового «красного террора», который был объявлен 2 сентября Свердловым в обращении ВЦИК и подтвержден Советом Народных Комиссаров 5 сентября 1918 года.

В. Ф. Клементьев пишет, что один из надзирателей видел, как «Виленкин в последний раз уехал из тюрьмы. Спокойно сел в автомобиль с чекистами. Попыхивая сигарой, неторопливо развернул газету. Через несколько секунд автомобиль скрылся в конце переулка Большие Каменщики».

Сбылось предсказание петербургского провидца — Александр Абрамович Виленки был казнен вскоре после своего 35-летия.

Через три года под Петроградом был расстрелян чекистами другой выпускник Николаевской гимназии — . Есть много общего в обстоятельствах жизни и смерти Виленкина и Гумилева: оба учились под началом , добровольцами ушли на войну, стали георгиевскими кавалерами и ушли из жизни в возрасте 35 лет «не на постели / при нотариусе и враче». Оба знали, как надо умирать, чтобы их последние мгновения воплотились в легенду.

«Этот ваш Гумилев… Нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. <...> Улыбался, докурил папиросу… Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из Особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все-таки крепкий тип. Мало кто так умирает...» — Рассказывал близкий к ЧК поэт С. Бобров со слов одного из членов расстрельнй команды. Эта история была рассказана другу Гумилёва — Михаилу Лозинскому близким к ВЧК поэтом С. Бобровым. До нас она дошла в пересказе Георгия Иванова 17 .

Свидетельство последних мгновений Александра Виленкина приводит князь Сергей Волконский 18 . Ему рассказали такую историю: «Был в Москве приговорён к расстрелу некто Виленкин. В то время расстреливали в Петровском парке. Когда его поставили, тот, кто командовал расстрелом, вдруг узнаёт в нём своего бывшего товарища. Он подходит к нему проститься и говорит:
— Уж ты, Саша, извини их, если они не сразу тебя убьют: они сегодня в первый раз расстреливают.
— Ну, прости и ты меня, если я не сразу упаду: меня тоже сегодня в первый раз расстреливают...»

Быть может свидетельства о смерти «с улыбкой на устах» не полностью достоверны и являются, скорее, легендами. Но эти легенды не могли бы появиться на спет, если бы не мужество, достоинство и честь их героев.

5 сентября 1918 года, в первый день «красного террора», у кирпичной ограды Братского кладбища Петровского парка (близ Храма «Всех Святых») было расстреляно более 300 человек: священнослужители, бывшие государственные сановники, офицеры — члены организаций «Союз защиты Родины и свободы» и «Союз казачьих войск», дворяне, инженеры, учителя, студенты, гимназисты, кадеты, члены монархических и либерально-демократических партий. В 1990-х гг. в Москве, в ограде храма Всех Святых у станции метро «Сокол» появились мемориальные доски с именами расстрелянных офицеров 19 .

Источники, использованные К. Финкельштейном:

Тинченко Ярослав . Штабс-ротмистр Виленкин — лидер Еврейского Военного движения // газета «Народ мой» №17 (309), 15.09.2003.
Клементьев В. Ф. В большевицкой Москве (1918-1920). М. Русский путь, 1998. С. 233-245.
Литтауэр Владимир. Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911-1920. Центрополиграф. 2006 . С. 154-156, 205, 206.
Красная книга ВЧК. Т. 1. 2-е изд-е. М.: Политиздат, 1989
Стенограмма протокола слушаний в сенате США (1919 г.) о событиях русской революции
Три встречи. Памяти Александра Абрамовича Виленкина. // Hoover Institution archive. Register of the Boris I, Nlcolaevsky Collection, 1801-1982. Box/Folder 782/5. Эти воспоминания, любезно предоставленные К.Финкельштейну сотрудниками Гуверовского архива, написаны офицером, трижды встречавшимся с Александром Абрамовичем. Первый раз, до войны, на московском ипподроме, второй — на съезде Советов в 1917 г. и третий — в Таганской тюрьме, куда автор воспоминаний был заключен, случайно попав в чекистскую засаду. Он провел в тесном общении с Виленкиным два месяца и был освобожден из тюрьмы незадолго до расстрела Александра Абрамовича.
Тесленко //. В, Воспоминания об А. А. Виленкине // Памяти убитых. Париж. 1929. С. 45-50.
: Memoirs of St Petersburg, Paris, Oxford and Byzantium. Edited by Elizabeth Talbot Rice. London, 1996. P. 46-72.
R.H. Bruce Lockhart. Memoirs of a British Agent. Published by Read Books, 2008. P. 86-88.
Войтинский В.С. 1917-й. Год побед и поражений. М.: Терра, 1999.318 с.
Зпоказов Г. И. Меньшевистко-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 году. М.: Наука, 1997. С. 87, 88, 110. 11
«Красная книга ВЧК». Т. 1.
Гуль Р. Б. Дзержинский (начало террора). Нью-Йорк: Мост, 1974.
Это, как и второе предсмертное письмо, приведены в книге Тэлбот-Райс в переводе с русского на английский. Поэтому, приводимый К. Финкельштейном обратный перевод, может отличаться от оригинала. Текст стихотворного экспромта приводится по книге Р. Б. Гуля «Дзержинский (начало террора)», где сказано, что этот экспромт Виленкина остался написанным на стене камеры Таганской тюрьмы. Этот же экспромт приводится в воспоминаниях Н. В. Тесленко, как часть письма к родственникам. В них третья строка звучит несколько по-иному: «Жизнь прожил с шуткой на устах». К.Ф. удалось связаться с живущей в Лондоне дочерью Тамары Талбот-Райс, Элизабет, но оригиналов писем Випенкина у нее не оказалось.
«Центрогидра» — рукописный юмористический журнал, издававшийся в тюрьме Виленкиным. Последний из номеров вышел с автошаржем главного редактора: седого и заросшего, сидящего на параше у зарешеченного окна, с кипами «Центрогидры» вокруг и подписью «Через десять лет».
Последние 2 фразы этого письма приведены в воспоминаниях Н. В.Тесленко, остальная часть письма опубликованная в книге Тамары Талбот-Райс, дается в обратном переводе: «русский-английский-русский».
Крейд В. Загадка смерти Гумилёва // Стрелец. 1989. № 3 (63). С. 313.
Волконский С. Мои воспоминания: в 2 т. М.: Захаров, 2004.
В. В. Чичерюкин-Мейнгард. Газета «История» № 41/2004.

Подготовлено специалистами Музея Николаевской гимназии . Документы ЦГИА публикуются впервые

Источники:

ЦГИА СПб. Ф. 139, Оп.3. Д. 9143. 1901. Сведения о выпускниках ИНЦГ за 1901 год. Л.87
ЦГИА СПб. Ф.14. Оп.3. Д.38574. 1901. Виленкин Александр Абрамович
Финкельштейн К. Императорская Николаевская Царскосельская гимназия. Ученики.СПб,: Изд-во Серебряный век, 2009. 310 с., ил.

ichael / 11.04.2019 Адрес и электронная почта:
Office: Room 304C, 574 Boston Avenue
Telephone: 617-627-3147
Email: vilenkin (at cosmos.phy.tufts.edu)

Ростислав / 19.03.2019 Если ещё не ответил, то вряд ли.

Хаим Брейтерман / 18.03.2019 Если нет, то нет смысла комментировать.

Хаим Брейтерман / 18.03.2019 Для начала я хотел бы узнать, читает ли эти комментарии сам Александр Виленкин.

Ростислав / 16.03.2019 Для начала, давайте определим понятие "единые закономерности". Какой смысл вы в него вкладываете? Чтобы мы не говорили одними же и теми словами, но о разных вещах. И максимально, пожалуйста, конкретизируйте, чтоб мы абстракцию не конкретизировали снова.

Хаим Брейтерман / 12.03.2019 Уважаемый Ростислав! Речь идёт о том - единые закономерности развития Вселенной - это реальность или нет?

Ростислав / 11.03.2019 Уважаемый Хаим Брейтерман! Вы так и не ответили на мой вопрос((К сожалению, у меня нету столько опыта и знаний, сколько у вас. Помогите разобраться. Как мне кажется, я написал дельную мысль: всё зависит от качества нашего восприятия. А что, не так? Почитайте ещё раз, что я написал.

Хаим Брейтерман / 11.03.2019 Сначала разберитесь с "и т.п."

Ростислав / 10.03.2019 Это всё хорошо. А из чего построены кварки и лептоны? А то, из чего построены кварки и лептоны, из чего построено? То есть, выходит всё было, есть и будет. Ведь так, мы уходим в минус бесконечность путём анализа (от меньшему, к наименьшему), равно как и есть плюс бесконечность путём синтеза (от большего к наибольшему). А раз всё было, есть, и будет, то в итоге - ничего не изменяется. Всё статично. Лишь мы (наше восприятие, т.н. "точка сборки) движется. И то, даже не движется, а просто как бы "улучшается" (как эволюция от первых подзорных труб до телескопов или микроскопов). То есть, наше качество восприятия показывает нам другой мир. И этот процесс улучшения тоже бесконечен, как и сам мир.

Хаим Брейтрман / 9.03.2019 Лауреат Нобелевской премии Ёитиро Намбу:
"Окружающее нас вещество в конечном счёте построено из кварков и лептонов по следующей схеме: из кварков образуются барионы, из барионов - атомные ядра, из ядер и электронов - атомы, из атомов - молекулы, а из молекул строятся, например,живые организмы и т.п. ...
Таким образом, имеется несколько уровней структурной организации вещества." ("Кварки". Перевод с японского. Москва. "МИР" 1984. стр.22).

Перед нами явно фундаментальная закономерность развития Вселенной, которую наука не вправе игнорировать. Прежде всего надо раскрыть "и т.п.".

Хаим Брейтерман / 7.03.2019 Если будут изучены единые закономерности развития Вселенной, то станет понятна природа человеческих счастий-несчастий, и они будут на общественном уровне научно решаться.

Хаим Брейтерман / 7.03.2019 Уважаемый Ростислав! Речь идёт о закономерностях развития Вселенной. Есть закономерности, которым подчиняются и космос, и человеческое общество, и сознание. Их надо изучать. Счастье-несчастье - это чисто человеческие понятия.

Ростислав / 6.03.2019 Уважаемый, Хаим Брейтерман! Кажется нашёл Ваш сайт на источнике народ.ру. Благодарю Вас!

Ростислав / 6.03.2019 Хаим, Вы уверены, что законы едины? Почему столько людей несчастных? Почему столько страданий? Если, вот Вы, - обычный человек, нашли эту "волшебную палочку"?

/ 6.03.2019 Если единые закономерности развития Вселенной, которым подчинены и космос, и человеческое общество, и сознание, - это факт, а не моя выдумка, то можно ли этот факт игнорировать, не анализировать, не делать выводы, в том числе - злободневные?

Родился Александр Абрамович Виленкин 5 июня 1883 года в Царском селе в семье купца 1 гильдии Абрама Марковича и Рэйчел Бейли. Семья была состоятельной и многодетной, в ней было восемь детей, из которых Александр был самым младшим сыном. Поступил на учебу в знаменитую Николаевскую Царскосельскую гимназию, известную очень высоким уровнем образования. Учился в одном классе с впоследствии знаменитым актером немого кино Витольдом Полонским и главным инфекционным врачом Ленинграда Глебом Ивашенцевым. В 1901 году Александр Виленкин окончил гимназию с серебряной медалью и поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, с которого он в дальнейшем перевелся на юридический.

Однако на втором курсе, неожиданно для семьи, Александр решает отслужить в армии и, взяв отпуск в университете, присоединяется вольноопределяющимся к 1-му гусарскому Сумскому полку, находившемуся в Москве. По существовавшему военному законодательству вольноопределяющийся служил вместо положенных обычному рядовому солдату 3-х лет и 8-ми месяцев один год, потом сдавал экзамен на звание прапорщика и отправлялся в запас. Вольноопределяющимися могли стать студенты высших учебных заведений или получившие среднее образование. В Сумском полку, представлявшем из себя элиту армии, вольноопределяющимися служили в основном дети состоятельных родителей, жившие в отдельном помещении и носившие собственное обмундирование.

В полку Александру вначале было довольно трудно. Полностью незнакомый с верховой ездой, он сперва не мог даже держаться в седле. Однако схватывающий все на лету Виленкин довольно быстро освоился, начал держаться в седле очень хорошо и стал настоящим гусаром. Еврей-гусар кажется анекдотом, однако в дальнейшем Виленкин доказал, что военная служба являлась его настоящим призванием.

После годы службы вольноопределяющиеся держали экзамен на первый офицерский чин - прапорщика. Но Александр к нему допущен быть не мог, так как по существующему законодательству евреи, придерживающиеся иудаизма, не производились в офицеры в императорской армии. Было несколько исключений, например, Иосиф Владимирович Трумпельдор, ставший в 1906 году прапорщиком как герой Русско-японской войны, однако для этого требовалось особо отличиться. Александру предложили креститься, но он отказался, несмотря на то, что не был особенно религиозным человеком. Причиной стало то, что он не хотел менять веру ради земных благ, без действительного признания правоты христианства. Таким образом, окончивший службу рядовым Виленкин возвращается в университет.

В университете, во время революционных событий 1905 года, присоединяется к партии кадетов и выступает на ее заседаниях и митингах по выборам в I Государственную Думу. Соучениками уже тогда характеризовался как «прекрасный оратор», воздействующий на «чувства слушателей, чему немало способствовали его красивый голос и меткое остроумие». Либеральные воззрения разной степени левизны он сохранит до конца жизни. После окончания университета в 1906 году Александр переезжает в Москву и начинает работать присяжным поверенным. В 1907 году по рекомендации главы кадетской партии Павла Николаевича Милюкова становится помощником одного из ее членов адвоката Николая Васильевича Тесленко. Сам Тесленко в своих воспоминаниях о Виленкине говорит, что сперва франтоватый петербуржец, любимец женщин и веселых празднеств ему не понравился, однако затем он разглядел в своем помощнике «выдающиеся способности, блестящее образование (он знал в совершенстве несколько языков), а главное, твердые и самостоятельно выработанные убеждения и доброе и отзывчивое сердце».

Александр довольно быстро создал себе репутацию выдающегося адвоката, защищая подсудимых на различных политических процессах - в основном над большевиками, меньшевиками, эсерами и анархистами. Довольно необычный пункт в биографии будущего участника Белого движения. Однако не стоит забывать, что среди людей, сражавшихся за Белое дело, присутствовали и такие одиозные личности, как известный эсеровский террорист Борис Викторович Савинков, тем не менее, ставший непримиримым врагом большевиков.

Среди подзащитных Виленкина присутствовали такие будущие столпы Советской власти, как советский Верховный Главнокомандующий после Октября 1917 года и народный комиссар юстиции СССР Николай Крыленко, осужденный по делу о военной организации большевиков. На процессе по этому делу в 1907 году он и остальные двое подозреваемых были полностью оправданы благодаря ораторскому искусству Виленкина. Александр не догадывался, что через 11 лет некоторые из его бывших подзащитных будут требовать для него расстрела.

Через несколько лет, незадолго до начала Первой мировой войны, Виленкин, по протекции своего старшего брата Григория, являвшегося служащим в русском посольстве в Англии, становится юридическим советником английского консульства в Москве. На этой должности ему немало раз приходилось защищать английских граждан как по уголовным, так и по политическим поводам. Продолжал Александр и свою политическую карьеру, выступая на различных заседаниях партии кадетов.

За всеми московскими делами Виленкин никогда не забывал о своем полке, периодически появлялся в его офицерском собрании и сохранял хорошие отношения с однополчанами. И, когда грянула Великая война, Александр уже через три недели, в августе 1914 года, добровольцем возвращается в Сумской полк, в тот период наступающий в Восточной Пруссии. Виленкин мог переждать войну в Лондоне, где находился в момент ее начала по службе, однако это претило его патриотическому чувству и чести.

В звании рядового участвовал в боевых действиях в первых рядах. Довольно быстро отличился и был повышен в звании до младшего унтер-офицера и назначен командующим передовым разъездом. Впоследствии был неоднократно ранен и за доблесть награжден солдатским Георгиевским крестом всех четырех степеней и Георгиевской медалью, став, таким образом, одним из немногих полных георгиевских кавалеров. Командование полка очень ценило храброго солдата. Один из офицеров полка, Владимир Литтауэр, так отзывался об Александре Виленикине:

«Виленкин отличался невероятной храбростью и среди солдат имел наибольшее количество наград.

А вот еще пример необычайной силы воли Виленкина. Его ранили, и, пока санитар, усадив его на поваленное дерево, делал перевязку, Виленкин писал стихи об обстоятельствах ранения».

Иудейское вероисповедание все еще было препоной для получения Виленкиным офицерского чина, однако, судя по воспоминаниям однополчан, его это не слишком беспокоило. Александр завоевал огромный авторитет у солдат и офицеров полка, последние относились к нему как к равному. Незадолго до Февральской революции был назначен связным при командире полка полковнике Леонтьеве Владимире Александровиче. Также во время войны раскрылся и поэтический талант Виленкина. Он начал сочинять стихи на мотивы известных песен. Один из таких стихов был посвящен наступлению полка в Восточной Пруссии в 1914 году:

«Генерал бригадный

В гневе беспощадном

Приказал отбой играть.

Прозвучали звуки,

Опустились руки,

Продолжают все стрелять».

После Февральской революции 1917 года все национальные и религиозные ограничения на производство в офицерский чин были сняты, и Виленкин получил звание прапорщика. Вскоре после принятия 2 марта 1917 года знаменитого приказа №1 и создания во всех воинских частях выборных комитетов, популярный у солдат Александр был выбран председателем полкового комитета. Отношение Александра к революции и свержению императора Николая II достоверно неизвестно, однако после своего избрания он проявил себя сторонником строгой дисциплины войны до победного конца, предпринимал многочисленные попытки помирить офицеров и солдат и неоднократно убеждал последних оставаться в строю и не дезертировать.

В марте полк после ухода из него прежнего «недостаточно революционного» командира отказался выступать на фронт для замены уставших частей. Лишь с помощью долгих уговоров Виленкину и новому командиру удалось все же убедить гусар отправить на фронт.

В начале июня Виленкин решил принять участие в I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, который должен был проходить в Петрограде 3-4 июня, однако представители кадетов как слишком «буржуазная» партия к нему допущены не были. Тогда Александр вступает в Трудовую народно-социалистическую партию, или так называемых «энесов», стоявшую на народнических позициях и включающую в себя в основном городскую интеллигенцию. От фракции этой партии в Советах был избран членом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета в Советах. Избрание во ВЦИК давало ему право участвовать в выборах в армейские и фронтовые комитеты. На заседаниях резко негативно отнесся к большевикам и другим пораженцам, считая их одними из главных виновников дальнейшего разложения армии. Один из знакомых офицеров, встретивших Виленкина на съезде, в своих воспоминаниях о трех встречах с ним, говорит, что Александр в этот период совершенно изменился с момента их последней встречи. Его больше не интересовала ни политика, ни адвокатура, ни светская жизнь, ни новые знакомства. Прапорщик думал лишь о судьбе Родины и исходе войны. Он хотел всеми силами способствовать тому, чтобы Россия выиграла в Великой войне и был уверен, что ей удастся это сделать.

После окончания съезда Александр принимает участие в выборах в армейский комитет 5 армии под командованием генерал-лейтенанта Юрия Никифоровича Данилова на Северном Фронте, и в июле становится его председателем. Прапорщик фактически по должности становился равен командующему армией в звании генерала, однако он не злоупотреблял своей властью и довольно быстро установил взаимопонимание с Даниловым. Вместе им удалось убедить комитет сформировать Сводный отряд из желавших воевать солдат и отправить его в распоряжение Временного правительства для установления контроля над Петроградом. Само собой, Временное правительство испугалось его использовать.

В дальнейшем Александр Виленкин был за свою деятельность по спасению армии награжден офицерским орденом Святого Георгия IV степени и незадолго до октябрьского переворота произведен сразу в штабс-ротмистры (кавалерийский аналог звания штабс-капитана в императорской армии и звания капитана в армии сегодняшней России), минуя остальные звания. Это было высокое признание заслуг офицера.

После октябрьского переворота штабс-ротмистр, понимая, что на фронте уже практически ничего спасти нельзя, приехал в Москву. Там он снова поступает на службу в британское консульство в качестве юриста. Однако вскоре у него появился шанс еще раз проявить свои организаторские способности. В тот период в русской армии возникло движение евреев-фронтовиков, ставившее своей целью донести мнение еврейского населения насчет будущего России до государственной власти и его защита от возможных погромов. Первый съезд этого движения, получившего название Всероссийского союза евреев-воинов или, как его назвал писатель Михаил Веллер, Общества евреев-георгиевских кавалеров, прошел в Киеве в середине октября 1917 года. Председательствовал на съезде уже знакомый нам Иосиф Трумпельдор, успевший к тому моменту повоевать в Еврейском легионе в составе британской армии и дослужиться до капитана. Было принято решение создать отряды еврейской самообороны в крупных городах России - Петрограде, Москве, Киеве и других. Штабс-ротмистр Виленкин сразу же примкнул к этому движению, создал и возглавил московское отделение Союза и начал мотаться между столицей и Москвой, агитируя солдат вступать в него. В январе 1918 года, после разгрома штаба Всероссийского Союза евреев-воинов и убийства его председателя Гоголя отрядом «вольного казачества», военного формирования украинских националистов, новым главой организации был избран Александр Виленкин. Возможно, он собирался в дальнейшем использовать Союз для борьбы с большевиками. Это подтверждается тем фактом, что в марте 1918 года Виленкин встретился с Борисом Савинковым и вступил в его «Союз защиты Родины и Свободы».

Савинков планировал организовать восстания в городах центральной России, включая Москву, которая к тому моменту уже стала столицей Советской республики. Союз намеревался уничтожить большевиков в столице и крупных городах, а затем уже раздавить на местах. Также целью стояло воссоздание русской армии на прежних началах дисциплины и подчинения командирам, а также продолжение войны с Германией до победного конца. В Союзе штабс-ротмистр возглавил кавалерийский центр, в обязанностях которого была связь с конными полками в центре и на местах, а также финансовый отдел. Финансирование организации осуществляло британское правительство через специальную миссию при Советском правительстве во главе с Робертом Локхартом, бывшим консулом и непосредственным начальником Виленкина. Также Александр отвечал и за отряды еврейской самообороны, которые должны были помочь в свержении большевиков, а после их падения - защитить еврейское население от возможных погромов.

Однако их планам не суждено было сбыться. В мае 1918 года, после доноса подруги одного из членов Союза, созданная большевиками незадолго до того Всероссийская Чрезвычайная Комиссия начала аресты среди причастных к организации. После допросов арестованные начали рассказывать то, что знали, что, соответственно, вызвало новые аресты. Многие из них были молодыми офицерами, абсолютно не разбиравшимися в следственном деле и легко попадающимися на удочку чекистов. Однако извинить их это может лишь косвенно. Савинков вместе с несколькими другими лидерами смог скрыться, однако Союз фактически был разгромлен. Виленкин тогда еще тоже не попал в поле зрения чекистов. Но так не могло продолжаться долго.

Вскоре штабс-ротмистра выдали несколько офицеров, и за ним началась охота. Виленкин знал о предстоящем аресте, но задержался дома, чтобы уничтожить документы, которые могил навредить оставшимся на свободе членам организации. По оценкам бывших с ним в тюрьме офицеров, этим он спас множество жизней. Однако сам Александр не успел скрыться. 29 мая он был арестован.

Содержался штабс-ротмистр сначала в Бутырской тюрьме, а через два дня после ареста был переведен в Таганскую, где встретился с капитаном Клеменьевым, который был начальником связи Союза и посвятил часть своих мемуаров о большевистской Москве судьбе Виленкина. По его данным, Александр пользовался в тюрьме относительной свободой передвижения и содержание его было довольно сносным. Клементьев объясняет это тем, что в прошлом Виленкин неоднократно защищал в суде различных большевистских вождей, и теперь они, испытывая некое небольшое чувство благодарности, пытались отплатить ему. Александра выбрали старостой камеры, в которой он, Клементьев и еще несколько офицеров сидели. Он не унывал и даже начал выпускать газету, которую с юмором назвал «Центрогидрой», всем желающим оказывал юридическую помощь, постоянно поддерживал товарищей по несчастью и стал настоящим лидером всех арестованных офицеров, неоднократно ставил вопрос об улучшении тюремного режима перед чекистами.

На первом допросе, согласно следственным документам, участие в Союзе Савинкова твердо отрицал и никого не выдал. На втором допросе признал лишь, что является главой Всероссийского Союза евреев-воинов, имеющего целью недопущение еврейских погромов, и что имел встречи с представителями различных политических партий у себя на квартире. Александр отказался признать то, что встречи организовывались с целью выработать план свержения большевиков. На следствии довольно откровенно высказал свои взгляды насчет того, что России необходимо дальше продолжать войну в составе Антанты до полного поражения Германии. Впоследствии чекисты устроили ему очную ставку с корнетом Парфеновым, который утверждал, что Виленкин не только являлся членом Союза, но и выдал ему 200 рублей и инструкции насчет выступления против Советов. Александр, будучи профессиональным юристом и прекрасным оратором, во время ставки сумел запутать как самого корнета, заставив его сказать об участии штабс-ротмистра в организации буквально следующее: «Я был слишком маленькой величиной в «Союзе защиты родины и свободы» и потому наверное этого знать не мог. Я так думал», так и следствие. Забрезжил небольшой лучик надежды вырваться из большевистских застенков живым.

В июне дело Виленкина было передано в Верховный трибунал, который не нашел состава преступления и передал его обратно в ведение чекистов. Добиться освобождения Александра пытались многие люди - от родственников до большевистских лидеров, которых он некогда спас от тюрьмы. Среди последних были уже знакомый нам Крыленко и управляющий делами советского правительства Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. Однако чекисты были против освобождения офицера. Дзержинский, неоднократно лично допрашивавший Виленкина, выступал как против его расстрела, так и освобождения, говоря, что на свободе тот будет слишком опасен.

Следствие продолжалось вплоть до августа. В середине месяца Виленкина вызвали на заседание президиума ЧК под председательством Феликса Дзержинского, на котором рассматривалось его дело. Вот что рассказал Клементьеву сам Виленкин о ходе рассмотрения:

«Привезли нас с поручиком Давыдовым в Чрезвычайку. Всего собрали из других мест человек двадцать. Настроение у меня плохое, безразличное и полная апатия. В голове одна мысль: скорей бы! Такое же настроение, вижу, и у других. Все-таки переломил себя. Решил бороться. “Надо что-нибудь предпринимать!” - говорю соседям. Молчат, только головами трясут. Говорю другим. Отмахнулись: будь, мол, что будет. “Ну, как знаете! - говорю им. - А я буду бороться”. Пишу письмо Дзержинскому. Требую, чтобы мне, подобно моим прежним подзащитным, дали возможность защищаться при посторонних. Один из конвойных уносит письмо. Жду… Минуты кажутся вечностью. Наконец посланный возвращается. Берет меня и ведет. Приводит к Дзержинскому. Там уже в сборе весь президиум. Лица у всех серьезные, строгие. На меня никто не смотрит. Все уставились в стол. Мне дают слово (говорил Виленкин удивительно). Я был в царском суде защитником политических. За свою практику я произнес 296 речей в защиту других. Теперь, в 297-й раз, говорю в свою защиту и думаю, эта речь будет неудачна. Лица у сидящих за столом, до этого строгие, все расцвели улыбками. Стало легче. Говорю долго. Называю некоторые имена их товарищей, которых я защищал. Тут же вызывают по телефону двух-трех из тех, которых я назвал. Те приезжают и подтверждают мои слова. Меня уводят опять в ту комнату, где остались мои товарищи. Их уже нет здесь - увезли. Сижу один. Через час-два вызывают. Опять ведут к Дзержинскому. Теперь он один. И объявляет, что смертная казнь мне постановлением президиума отменена. Долго еще мы с ним беседуем. Говорим о тюрьме, о политике. Наконец опять уводят назад. В ВЧК держат еще несколько дней и, как видите, привозят сюда.

Вернулся Александр Абрамович поседевший, осунувшийся, худой, бледный, со впавшими глазами, с морщинами, заострившимся носом и грустной улыбкой, но по-прежнему с твердой волей».

После отмены расстрельного приговора Александра перевели в одиночную камеру. Однако, как неоднократно будет происходить и в дальнейшем, чекисты не могли оставить в живых опасного узника, даже если смертный приговор ему был отменен.

5 сентября 1918 года, после покушения Фанни Каплан на Ленина и убийства Леонидом Канегиссером главы петроградской ЧК Урицкого, возможно, действовавшим с санкции Бориса Савинкова, и принятия большевистским правительством знаменитого постановления «О красном терроре», по приказу заместителя Дзержинского Петерса Александр Абрамович Виленкин был расстрелян. Он так никого и не выдал.

Перед смертью Виленкин успел написать прощальное письмо сестрам, которое им впоследствии передал торговый представитель Министерства торговли США Роджер Симмонс, также арестованный большевиками и находившейся в Таганской тюрьме в период пребывания там Александра, но выпущенный ими на свободу. Также штабс-ротмистр написал стихотворение, которое удалось сохранить сокамерникам:

«От пуль не прятался в кустах.
Не смерть, но трусость презирая,
Я жил с улыбкой на устах
И улыбался, умирая».

Согласно рассказу Сергея Волконского, знавшего сокамерников Александра, расстрелом командовал бывший однополчанин штабс-ротмистра, который обратился к нему со словами:

Прости меня Саша, - обращается он к обреченному, - если мои люди не сразу тебя убьют: им впервые расстреливать!..

Прости и ты меня, - ответил спокойно Виленкин, - если я не сразу упаду, мне тоже впервые умирать!..

По одной из существующих версий Дзержинский якобы не знал о расстреле Виленкина, которого без консультации с ним велел убить его заместитель Петерс. Подтверждений этой гипотезы нет, к тому же очень маловероятно, что казнь лица, подозревавшегося в стремлении свергнуть действующую власть, к тому же того, кто сам глава ВЧК неоднократно допрашивал, была возможна без его санкции. По другой, высказанной капитаном Клементьевым, Петерс спровоцировал попытку бегства Виленкина из тюрьмы, а после воспользовался ею как предлогом для расстрела. Клементьев рассказал, что 5 сентября в Таганскую тюрьму приехали чекисты с приказом выдать им Виленкина. Начальство тюрьмы позвонило в ЧК, дабы проверить подлинность приказа. Там ответили, что никакого подобного приказа не отдавали. Побег провалился. Однако сам Клементьев сразу же упоминает, что считает это слухом, запущенным самой ЧК, чтобы оправдать убийство офицера. Никаких доказательств у этой версии также не присутствует.

Как бы то ни было, штабс-ротмистр Александр Абрамович Виленкин отдал жизнь за Россию, за которую мужественно и доблестно проливал кровь во время Великой войны. Он доказал, что, не будучи русским по крови, он достоин высокого звания офицера русской армии. Александр Виленкин был преданным патриотом своего Отечества. После Февраля он деятельно боролся против разложения армии, всеми силами пытался спасти ее и выступал за продолжение войны с Германией до победного конца. Несмотря на то, что в прошлом он защищал большевистских вождей в суде, Александр искупил все свои ошибки присоединением к Белому делу и постоянной борьбой против них после октябрьского переворота. Он, как и тысячи белых солдат и офицеров, принял смерть от рук большевиков за свою борьбу. Такие, как он, своими действиями доказали, что отнюдь не все евреи поддержали большевистское разрушение старой России, и что не все несут за него ответственность. В Белом движении было много разных людей и по национальной принадлежности, и по убеждениям, но все они одинаково боролись за возрождение той единственной России, что только и должна существовать на русской территории, и преемственности с которой жаждем мы все. И мы должны чтить и помнить всех героев Белого движения, всех известных и безымянных защитников истерзанной большевистской заразой России.

В качестве заключения хочется привести мнение об Александре Абрамовиче Виленкине известного писателя Александра Исаевича Солженицына, приведенное в его знаменитой книге «Двести лет вместе»:

«Вот и ещё еврейское имя, до сих пор незаслуженно мало известное, не прославленное, как следовало бы: героя антибольшевистского подполья Александра Абрамовича Виленкина, в свои 17 лет пошедшего добровольцем на войну 1914 года, в гусары; получившего 4 георгиевских креста, произведённого в офицеры, а к революции уже в штаб-ротмистра; в 1918 - он в подпольном “Союзе защиты Родины и свободы”; схвачен чекистами лишь потому, что после провала организации задержался уничтожать документы. Собранный, умный, энергичный, непримиримый к большевикам, он и в подполье и в тюрьмах вдохновлял многих других на сопротивление - и, разумеется, расстрелян чекистами. (Данные о нём - от его соучастника по подполью 1918 и потом сокамерника в советской тюрьме в 1919 Василия Фёдоровича Клементьева, капитана русской армии.)».

Текст: Денис Гай

Пролог

Поразительный успех этой книги стал для всех сюрпризом. Ее автор Александр Виленкин, скромный, даже застенчивый профессор физики, неожиданно стал знаменитым. Его участие в ток-шоу расписано на полгода вперед, ему пришлось нанять четырех телохранителей и скрываться от папарацци в неизвестном месте. Его сенсационный бестселлер "Мир множества миров" описывает новую космологическую теорию, согласно которой любая возможная цепочка событий, сколь бы причудливой она ни была, уже случилась где-то во Вселенной - и не однажды, а бесконечное число раз!

Следствия новой теории ошеломляют. Если ваша любимая футбольная команды не победила в чемпионате, не отчаивайтесь: она одержала победу на бесчисленном множестве других земель. На самом деле существует бесконечное число земель, где ваша команда побеждала все годы без исключения! Если ваше неудовольствие распространяется дальше футбола и вам окончательно надоело все на свете, книга Виленкина и тут может вам кое-что предложить. Согласно новой теории, большинство мест во Вселенной совершенно не похожи на нашу Землю и даже подчиняются другим законам физики.

Самый спорный момент в этой книге - это утверждение, согласно которому каждый из нас имеет бесконечное число идентичных клонов, живущих на бесчисленных землях, разбросанных по Вселенной. Многих эта идея лишила сна. Люди чувствуют, что на их уникальность совершено посягательство, и вот посещаемость психоаналитиков удвоилась, а продажи этой книги взлетели до небес. Опираясь на свою теорию, Виленкин также предсказал, что на некоторых землях его книга будет иметь феноменальный успех. Но справедливости ради он признал, что на бесконечном числе других ее ждет полный провал...

Мы живем в остатках колоссального взрыва. Это грандиозное событие случилось около 14 миллиардов лет назад. Все пространство превратилось в горячий быстро расширяющийся огненный шар из вещества и излучения. По мере расширения он остывал, его свечение постепенно слабело, а Вселенная медленно погружалась во тьму. Миллиард лет прошел без особых событий. Но постепенно благодаря гравитации сформировались галактики, и мириады звезд затопили Вселенную своим светом. Планеты, обращающиеся вокруг некоторых звезд, стали домом для разумных существ. Некоторые существа стали космологами и поняли, что Вселенная началась с Большого взрыва.

По сравнению с историками и следователями у космологов есть большое преимущество: они видят, что в действительности происходило в прошлом. Свету далеких галактик требуются миллиарды лет, чтобы достичь телескопов на Земле, так что мы наблюдаем галактики такими, какими они были в их юности - тогда, когда зародился их свет. Микроволновые детекторы регистрируют слабое послесвечение огненного шара, несущее изображение Вселенной в еще более раннюю эпоху, предшествовавшую образованию галактик. Мы видим, как перед нами разворачивается история Вселенной.

Но у этого замечательного видения есть свои пределы. И хотя мы можем проследить историю космоса до моментов, менее чем на секунду отстоящих от Большого взрыва, сам он остается окруженным тайной. Чем вызвано это загадочное событие? Был ли он истинным началом Вселенной? Если нет, то что тогда было раньше? Существует также фундаментальный предел того, что мы можем видеть в пространстве. Наш горизонт определяется максимальным расстоянием, которое мог пройти свет после Большого взрыва. Источники, находящиеся дальше горизонта, не могут наблюдаться просто потому, что их свет еще не успел достичь Земли. Нам остается лишь гадать, на что похожа остальная часть Вселенной. Одинакова ли она повсюду, или ее отдаленные области могут радикально отличаться от нашего космического окружения? Простирается ли Вселенная до бесконечности или замкнута на себя, подобно поверхности Земли?

Это самые фундаментальные вопросы о Вселенной. Но можем ли мы хотя бы надеяться когда-нибудь получить на них ответы? Если я скажу, что Вселенная неожиданно кончается сразу за горизонтом или что там она заполнена водой и населена разумными золотыми рыбками, сможет ли кто-нибудь доказать, что я не прав? Космологи поэтому концентрируются в основном на наблюдаемой части Вселенной, оставляя философам и теологам рассуждения о том, что лежит за ее пределами. Но если нашим поискам в самом деле суждено закончиться на горизонте, не есть ли это величайшее разочарование? Мы можем открыть множество новых галактик и картировать всю видимую Вселенную подобно тому, как мы картировали поверхность Земли. Но до каких пределов? Картирование нашей Галактики может служить практическим целям, поскольку когда-нибудь в будущем мы, вероятно, захотим ее колонизировать. Но галактики в миллиардах световых лет от нас вряд ли ждет колонизация. По крайней мере, не в ближайшие несколько миллиардов лет. Конечно, притягательность космологии не в ее практической полезности. Наше восхищение космосом той же природы, что и чувства, вызванные древними мифами о творении. Оно коренится в желании понять происхождение и судьбу Вселенной, ее устройство и место человека во всеобщем порядке вещей.

Космологи, которые принимают вызов этих предельных космических вопросов, теряют свое преимущество перед следователями. Чтобы строить умозаключения о временах и местах, которые невозможно наблюдать, они могут полагаться лишь на косвенные улики, используя измерения, сделанные в доступной части Вселенной. Это ограничение значительно затрудняет предъявление доказательств, которые находились бы "за пределами разумных сомнений". Но благодаря замечательному прогрессу космологии в последние годы у нас теперь есть такие ответы на предельные космические вопросы, которым с определенным основанием можно доверять.

Картина мира, порожденная этими новыми достижениями, не может не вызывать удивления. Если перефразировать Нильса Бора, она даже может оказаться достаточно безумной, чтобы быть истинной. Она неожиданным образом соединяет некоторые, казалось бы, взаимоисключающие свойства: Вселенная одновременно бесконечна и конечна, развивается и неизменна, вечна и имеет начало. Теория также предсказывает, что в некоторых отдаленных областях есть планеты в точности такие же, как наша Земля, с такими же очертаниями континентов, на которых живут точно такие же существа - наши клоны. И кое-кто из них, возможно, держит в руках экземпляры этой же самой книги - книги о новой картине мира, ее возникновении, а также о поразительных, странных и порой тревожных выводах из нее.

Часть I. Сотворение мира

Что взорвалось, как взорвалось и что послужило причиной взрыва

С точки зрения инфляционной космологии следует признать, что Вселенная досталась нам задаром.

Алан Гут

Как-то раз в самый обычный зимний день 1980 года, около полудня, я сидел в тесно набитой гарвардской аудитории, слушая самый поразительный доклад из всех, что мне довелось посетить за много лет. Молодой физик из Стэнфорда Алан Гут рассказывал о новой теории происхождения Вселенной. Раньше я не встречался с Гутом, но знал о том, как неожиданно этот прежде никому не известный ученый вдруг стал знаменитостью. Всего месяцем раньше он принадлежал к кочевому племени "постдоков" - молодых исследователей, перебивающихся временными контрактами в надежде однажды отличиться и осесть на постоянной работе в каком-нибудь университете. Для Гута все складывалось не лучшим образом: в свои 32 года он был уже немного староват для этого молодого племени, и поток контрактных предложений уже начинал потихоньку пересыхать. Вот тогда-то его и осенила удачная мысль, переменившая все вокруг.

Гут оказался невысоким подвижным молодым человеком, за долгие годы "постдоковских" скитаний ничуть не утратившим мальчишеского энтузиазма. Он сразу дал понять, что не пытается опровергнуть теорию Большого взрыва. В этом не было нужды. Позиции этой теории были очень сильны, а свидетельства в ее пользу - очень убедительны.

Самый сильный аргумент - это расширение Вселенной, открытое в 1929 году Эдвином Хабблом. Он обнаружил, что далекие галактики стремительно разлетаются от нас. Если проследить движение галактик назад во времени, то в некоторый момент в прошлом все они сливаются вместе, что и говорит о взрывном возникновении Вселенной.

Другим важным подтверждением Большого взрыва служит космическое микроволновое излучение . Космос заполнен электромагнитными волнами примерно той же частоты, что в обычных микроволновых печках. Интенсивность этого излучения снижается по мере расширения Вселенной, так что мы сейчас наблюдаем лишь слабый отсвет раскаленного первичного огненного шара.