История бездомного, который стал менеджером. История про бомжа Истории из жизни бездомной женщины

Бомж был неопрятен, неопределенных лет, от него плохо пахло, и вид он имел неприятный. Несмотря на домофоны и кодовые замки, бомжи нет-нет, да и просачиваются в наш подъезд. И пусть меня обвинят в недостатке человеколюбия и гуманизма, но я стараюсь держаться подальше от бомжей. Но тут - деваться было некуда, бомж поджидал меня у лифта.

Слышь, браток, дай кипяточку, - мужик густо дышал убийственной смесью перегара и чеснока, - травки заварить, а то не ровен час - заболею я, а болеть мне сейчас никак невозможно.

«Да, - подумал я, - бомжам и врачам болеть категорически запрещено. В такой мороз - особенно. Интересно, а где он травку берет? Это не такое уж и дешевое удовольствие ныне. Заваривает! Оригинал.»

Я, конечно, далеко не мать Тереза, но в такой нехитрой просьбе отказать не смог. А вслух сказал:

Ну, почему ж не дать хорошему человеку? Дам, конечно. Вот только посуду найду…

Земляк, не беспокойся. Посудка-то у меня есть. Есть посудка-то. Вот, - тут бомж, как фокусник, извлек откуда-то чистую банку из коричневатого жаростойкого шотовского стекла, со шлифом, с фирменной эмблемой, но без крышки. - Прям сюда и наливай. Не бойся, она не лопнет, она стойкая.

О! Шоттовское стекло! Немецкая! Давно не видел таких банок!

Земляк, а ты, часом не химик? Толк в посудке-то знаешь!

Нет, я биолог, - буркнул я. Говорить не хотелось.

Да? Что, МГУ кончал? - обрадовался бомж.

Ну. А что, не похож?

Это я так, не обижайся. Я ведь тоже Университет кончал. Математик я. Окончил факультет прикладной математики процессов управления Ленинградского государственного университета. А теперь вот - бичую.

Кого бичуешь? - не понял я.

Да не кого, а бичом стал, - пояснил мужик.

А что так? - сообразил я, вспомнив, что на языке бродяг «бич» значит «бомж».

Да вот так. Так уж вышло. Ты кипяточку-то мне принеси, а я и расскажу все. Ты такого ни от кого больше и никогда не услышишь. Принеси кипяточку-то.

Я быстро сбегал к себе, вскипятил электрический чайник с золотой спиралью, налил в жаростойкую банку кипяток, предварительно обвязав ее каким-то старым полотенцем, чтобы не обжечь руки. Когда я спускался на лифте вниз, у меня была слабенькая надежда, что мой случайный знакомый исчезнет. Испарится. Или его выгонят из подъезда. Но нет. Бомж меня ждал.

А, принес! Вот спасибо, дай Бог тебе здоровья. Ты извини, что я тебе тыкаю, но я уже привык по-простому общаться, жизнь заставила.

Говоря это, бомж достал несколько бумажных пакетиков и высыпал из них в банку с кипятком какую-то мелко растертую сухую зеленоватую траву.

Святые травки, это нам, бичам, сейчас первое дело. Без них - никак. И почки простудить можно, и совсем околеть. Так вот. Историю свою рассказать обещал…

Да не стоит. Пойду я, наверное, - хотел уже дезертировать я, но бомж не предоставил мне такой возможности, схватив грязной рукой за куртку.

Не, я тебе обещал. Слово дал. А у бича - кроме слова, можно сказать, и нет ничего. Ты думаешь, вот - бич, бомж, алкоголик и никудышный человек? Не совсем так, браток. Я ж таким не всегда был. Я ж еще в Манхэттенском проекте участвовал. А это дело серьезное…

«Так. Стоп-машина! Крыша - ту-ту!»

Подожди… - перебил я бомжа, - как это - в Манхэттенском проекте? То ж сороковые годы двадцатого века было, в Америке! А сейчас у нас тут Россия, да и двадцать первый век на дворе.

Думаешь, я с катушек слетел, и все мозги пропил, да? Нифига! Я - в норме. Ты думаешь, я не знаю какой сейчас год? Что мне этот ваш год? Я из двадцать третьего века…

«Ох, только бы уйти спокойно, - подумал тогда я, - Мужик явно совсем плох. Наверное, ни в одной психушке уже мест давно нет, вот и выгнали безобидных и тихих на улицу. Тех, за кого платить некому бродягами сделали. Сволочное все-таки у нас государство!»

Но бомж заблокировал мне выход, перегородив дорогу из-под лестницы, где мы стояли.

Говоришь, ты - математик? Значит должен знать, что путешествия во времени в прошлое - невозможны. Вот если ты сейчас пойдешь и убьешь своего предка, то как ты сам появишься на свет, если ты из будущего?

Ладно, не надо, - успокоил меня бомж. - Ты мне еще про парадокс Эйнштейна расскажи. Я сам тебе могу таких лекций целый курс прочитать. Я, между прочим, имею степень по топологии пространства. В ваш мир я попал из параллельной реальности, которая неподвластна моим действиям тут. Туда я и могу… должен вернуться.

«Бог мой, а бред у него не так уж и прост. Голыми рукам этого дядю не возьмешь.»

А как же Манхэттенский проект?

А что Манхэттенский проект? Там я у них расчетчиком был. Критические массы рассчитывал. Тогда же не было этих ваших компьютеров, все вручную считали, на механических машинках. Там жизнь знаешь какая была - не поверишь, фантастическая! Одна беда - баб не хватало. Ученым-то им было хорошо, они там со своими женами жили. Тем, кто еще не обзавелся - разрешили подругу привезти, только чтобы не выезжала потом никуда. А простым сотрудникам, типа меня, кто не женат еще? Как им-то быть? Но потом, шеф наш, генерал Гровс, распорядился, и недалеко дом терпимости организовали. Хороший человек был генерал Гровс, что бы потом не говорили про него. Душевный. Но - строгий, дисциплину, порядок любил, это уж у него не отнимешь. А что? Так только и можно было. Я же почти все прочитал, что у вас про «Манхэттен» понаписали. Знаешь, там ложь половина. Или - почти ложь. Наши, кто в проекте был, они сами же и начали. Напридумывали потом всякого. Кто себя обелить, кто - других очернить. А тогда… Для большинства наших яйцеголовых это была такая игра. Они сами все тогда это признавали, и не один раз. Для всех в Лос-Аламосе время, там проведенное, было на самом деле просто замечательным. С их точки зрения проблемы были интересными, финансирование - просто неистощимым. Физик у нас был один из Англии, Джеймс. Дружили мы с ним. Так он прямо и говорил - «золотое сейчас время, надо пользоваться, пока дают». Получали все, что хотели. Действительно, там у нас были собраны все самые могучие ученые. Со всего мира. Ну, кроме России, конечно. Там они просто упивались компанией друг друга. Вместе работали над общим и срочным поручением, выполнение которого сносило фальшивые перегородки между соседними дисциплинами.

А как вы разговаривали? Ваш русский безукоризнен.

У меня америкэн инглиш тоже безукоризнен. Физику и математику я знал, и особых проблем с общением не было. Не веришь?

Ну, почему, - я предпочитал не спорить.

И тут он бегло стал говорить что-то на английском, но со «смазанным» произношением, так что я понимал только отдельные слова.

Вот так-то. А потом все для меня закончилось…

Как почему? Бомбы сделали. Сначала всего три. Одну на полигоне взорвали, а две другие на Японию сбросили. И тут кто-то из наших яйцеголовых секреты вашим, в Россию продал. Я уж не знаю, за деньги продал или из убеждений, только стали всех тщательно проверять. Кто - откуда, где родители, где родственники, какие у кого связи. А какие у меня тут родители-родственники? И прижали всех. Совсем выходить запретили, только по спецпропуску. Ну, когда так гайки закрутили, понял я, что надо делать ноги. А то найдут меня, за шпиона примут и на электрический стул. Вот и скакнул я на пятьдесят лет вперед. В Россию. Думал тут рай на земле, а тут у вас Апокалипсис какой-то. А сейчас еще и мороз как в Арктике, я тут уже пообтерся малость, а то, как прибыл, так в милицию сразу и забрали, обобрали до нитки, выдали какое-то чужое барахло и выкинули на улицу. Без денег и без документов. Ты бы мне хоть телевизор дал посмотреть. Помыться, постираться…

А где же ваша машина времени? - спросил я, незаметно для себя перейдя на «вы», но пресекая тем самым тему про «телевизор и помыться».

Да вот тут - бомж постучал себя по лбу, - машина и времени и пространства. Она есть тут у каждого, только далеко не всякий может ей пользоваться. Вот я - умею. Научить не могу, это только у нас могут, в моем мире. Обратно вернуться не получается, блокирует меня что-то, мешает. Вот и застрял я здесь у вас.

А в будущее скакнуть? Еще вперед, если отсюда к себе не можете? Вам же это должно быть просто. Нет?

В ваше будущее? А я знаю, что там? Может там и нету уже ничего, в этом вашем будущем? А тут я уже привык, пообтерся малость…

На этом наш московский знакомый закончил свой рассказ. И тут посыпались комментарии.

Занимательно… - сказал кто-то из наших девиц. - Если бы я не увлекалась магией и мистицизмом, то приняла этот рассказ за выдумку.

А я знаю достаточно много таких случаев, когда люди появлялись и пропадали, - поддержала подруга кого-то из знакомых парней - маленькая белобрысая девушка, чем-то похожая на анимешный персонаж. - Многим покажется, что это бред, но наверняка у каждого человека были странные чувства, что он помнит какие-то отрезки из прошлой жизни. Это, конечно, самый простенький пример.

Фантасмагорично и страшно, однако, - сказал кто-то из знакомых парней. - Сказки для обывателей.

А продолжение? - не выдержала я.

Какое вам продолжение? - удивился московский знакомый. - Это все. Я поднялся к себе и больше его никогда и нигде не видел и не встречал. Но напоследок он подарил мне монетку - с одной стороны что-то вроде пятиконечной звезды, а с другой - надпись, латинская фраза, как будто процарапанная иглой: «Fide, sed cui fidas vide». У меня эта монетка до сих пор где-то валяется.

После этого резюме мне как-то вдруг поплохело и резко захотелось домой, но никто меня не отпускал. Московский приятель моих друзей сразу же свалил, сославшись на то, что ему рано утром надо вставать. Вообще бы не ложился, и вставать бы не потребовалось! Остаток ночи мы провели в клубе. На танцполе. Рассказов ни у кого больше не оказалось, и клуб всем нам показался хорошей идеей. В баре было прохладно, почти холодно, но на танполе на пару градусов выше. Там все усиленно занимались простыми движениями, пытаясь не околеть. Самым теплым местом оказалась единственная батарея в коридоре, где я и грелась время от времени. Хотя все-таки нашлись, нашлись настоящие джентльмены в этом забытым богом и отоплением месте! Мне за вечер были предложены: белая мужская рубашка, секс без обязательств, черный мужской пиджак и полбутылки тайно пронесенной водки, так что замерзнуть все ж таки не дали. От водки и секса я, правда, отказалась: я очутилась за столом между двумя Сергеями, и загадала желание. Парни потом быстро опьянели, а я жутко боялась напиться, а то бы исполнилось не мое желание, а их.

Повара уже ушли, поэтому ничего горячего заказать не представлялось возможным. Только чай в пакетике и без сахара. Полный бред.

У диджеев оказались какие-то проблемы с пультом, поэтому оглушительный рев и долбежка время от времени прерывались не менее искренним матом на фоне абсолютной тишины. Короче - душевно было, хорошо. Если я рискнула прийти в клуб в чулках сеткой на голое тело, то вот под утро этот подвиг повторить бы уже не решилась. Для чего пригодились прихваченные очень кстати джинсы. Из холодного клуба мы вышли на еще более холодную улицу, а за поворотом на нас радостно накинулся еще и утренний ветерок. И снова спасением послужила батарея при входе в метро. Это последний привал перед рывком домой, и все…

Александр, 56 лет

Два года назад я приехал в Москву из Гатчины. Планировал увидеть родственников, встретиться с друзьями и, если получится, узнать, как тут с работой. В тот момент я трудился на таможне у себя в городе и подумывал найти более денежную работу. Но очутился, как говорят, «не в то время и не в том месте». На меня напали какие-то хулиганы, ударили по голове и украли портфель, в котором были паспорт и еще кое-какие документы. Тогда я подумал, что своими силами решу эту проблему за считаные дни. Оказалось все не очень-то просто: у меня не приняли заявление в полиции, получение нового паспорта оказалось также нелегкой задачей. Пока я возился со всем этим в Москве, меня уволили с работы. У меня тогда подошел пенсионный возраст, а там все устроено так, что, если ты что-то, как говорится, упустил, тебя сразу «отправляют в утиль». Основание у них было. Так и оказался я в столице без удостоверения личности и работы.

Тяжело было лишь первое время, в основном психологически. Когда за что ни берешься, все не получается, это выбивает из колеи. Я тогда

решил во что бы то ни стало устроиться хоть на какую-то работу.

Первое время работал курьером, а спать приходил в общежитие недалеко от метро «Текстильщики». Так продолжалось три месяца, потом моей конторе курьерские услуги стали не нужны, и за общагу платить стало нечем. Так я в буквальном смысле оказался на улице. Самое интересное, что все это время у меня была (да и сейчас есть) квартира в Гатчине. Никто мне не мешал уехать туда. Но я сам не хотел этого: работы там нет, найти ее трудно, родственников или друзей нет тоже. Если у вас выбор: начинать все с нуля в Москве или начинать все с нуля в Гатчине, то вряд ли вы выберете последний вариант.

Несколько дней я перебивался у знакомых, но долго так продолжаться не могло. Стал ночевать в электричках, спал прямо на широких пассажирских скамейках, на них можно прямо в полный рост лежать. Чтобы было легче попасть в поезд, я устроился работать контролером. Одно время проверял билеты на платформе, а потом стал контролером электричек. Это было удобно: я большую часть времени мог находиться в тепле и мог выбрать время, когда поспать. Увы, здесь была и оборотная сторона медали: в электричках ездят самые разные люди, а спящий человек — это легкая добыча. Несколько раз меня обворовывали, пока я спал. Иногда меня прогоняли «недовольные граждане». Я им ничем не мешал, но есть люди, которые считали, что «так положено». В дискуссии с ними я не вступал, это не имеет смысла. Просто искал другой вагон. Иногда меня прогоняли полицейские или помощник машиниста, бывало, что и в грубой форме. Но по крайней мере я не замерз.

Самой большой проблемой все это время была одежда. У нас с давних времен принято оценивать человека по внешнему виду. Поэтому, если ты грязный или от тебя дурно пахнет, ты сразу теряешь шансы найти работу.

Я всегда содержал в порядке обувь — сказалась долгая служба в армии и привычка следить за собой. А вот со стиркой было очень нелегко.

В основном я просил помочь знакомых: стирал у них. Летом это было проще: можно постирать и сразу же все высушить. А вот зимой единственный способ — упрашивать друзей-приятелей. Как ни странно, никогда не возникало проблем с едой: сейчас есть много благотворительных организаций, активисты которых бесплатно кормят бездомных несколько раз в неделю. Надо только знать, где и когда это бывает.

Хочу особо отметить, что в Москве немало добрых людей, гораздо больше, чем принято думать. Часто совершенно незнакомые мужчины и женщины выручали кто деньгами, кто едой. Нередко бывало так, что у меня не было особых потребностей в их помощи, но я брал что дают, чтобы не обижать добрых людей. Кончилось мое бродяжничество тем, что я взял квартиру в ипотеку в дальнем Подмосковье, где сейчас, собственно, и живу. Работаю в столице: раздаю рекламу на улице и подрабатываю еще в двух-трех местах. Не могу сказать, что живу безбедно, но всем необходимым я себя обеспечиваю.

Тем, кто попал в аналогичную ситуацию, могу посоветовать одно: никогда не надо отчаиваться, надо, во-первых, всегда искать работу, это не дает окончательно расклеиться, а во-вторых, надо ставить перед собой какую-то цель. Она должна быть маленькой, достижимой, но целью. Например, собрать денег на новые джинсы или ботинки. После ее выполнения нужна другая, например, найти работу, которая позволит снять хотя бы комнату или угол в общаге. Ну и, конечно, надо всеми силами искать сведения о том, где бесплатно раздают еду. Об этом в СМИ мало сообщают, но желающий найти эту информацию сможет это сделать.

Община Курского вокзала

Ирина, 25 лет

Я родилась в Москве, а в 14 лет убежала из дома. На это у меня была весьма веская причина: меня регулярно избивал отчим. Последний раз он сломал мне два ребра, и я поняла, что следующего раза я могу не перенести физически. Довольно скоро я прибилась к компании бродяг, которые жили в районе Курского вокзала. Это была одна огромная община, где все друг другу помогали кто чем может.

Поначалу было трудно: тогда еще бездомными мало кто занимался. Спали мы прямо на вокзале, кто где: под перроном, прямо на улице, а иногда — в зале ожидания, если очень повезет. Разумеется, нас гоняла милиция. Мы специальных «разведчиков» отправляли ходить по вокзалу. Их задача была увидеть, что началась облава, и предупредить нас. Если это произошло, то все быстро «снимаются с якоря» и идут в самую далекую часть Курского. Конечно, местные менты все там тоже знали. Бывало, мы бегали от них целый день. Но попадаться им никто не хотел, так как

уже тогда от них стали требовать очистить ту или иную местность от бездомных. И они заталкивали бродяг в машину и вывозили куда-то за Москву, после чего выталкивали чуть ли не в чистое поле.

Назад вернуться могли уже не все: для этого надо знать, куда идти. Хотя бывали и те, кто доходил назад до нас пешком.

Еще одной проблемой для нас были неадекватные молодые отморозки, которые могли побить или поиздеваться над бездомными. Иногда это делалось изощренным способом: были случаи, когда спящих бомжей поджигали. Спасала нас община: когда все вместе, старались заступаться друг за друга. Терять нам было нечего, а такой человек дерется всегда до последнего, поэтому, если до этого доходило, наши противники предпочитали уносить ноги.

Самым страшным врагом бездомных всегда был и остается мороз зимой. На Курском вокзале бездомных много, теплых мест на всех не хватало. Часто бывало так, что спали впятером, а то и вдесятером на одном матрасе, укрывшись одеялами, которые смогли раздобыть.

Согревались водкой, но на нее денег хватало не всегда. Тогда пили медицинский спирт, иногда настойки всякие в аптеках покупали. Тот же боярышник.

У бездомного в жизни не так много радостей, и многие из моей компании стали искать счастье в употреблении наркотиков. Как ни странно, начали с героина, хотя он и очень дорогой, а потом в ход шли дешевые лекарства с наркотическим эффектом. Естественно, где наркотики, там и воровство. Те, кто сидел на этой дряни долго, начинали воровать у своих же последнее.

Что касается одежды и, так скажем, ванны, то летом мы ездили или в парк «Кусково», или на какую-нибудь речку. Там мы купались и стирали одежду. Потом на Курском вокзале открыли баню для бездомных, куда стало можно ходить и зимой. Этим мы и спасались. Одежду носили ту, которую отдавали люди. Часто они приносят старые вещи в церкви, там их и можно было взять. Что-то люди давали нам и непосредственно в руки. Кроме того, появлялось все больше благотворительных организаций, которые бесплатно кормят бомжей. На Курском это происходит регулярно. А когда я только начинала скитаться по улице, с едой было сложнее.

Некоторые даже ели голубей и бездомных собак, хотя я этого никогда не делала — брезговала. Собаки вообще здорово выручали: некоторые бомжи специально их прикармливали и потом ходили с ними по переходам и собирали милостыню.

В общей сложности я бродяжничала семь лет. Мне трудно сказать, как я решила изменить свою жизнь. Мне надоело просто — в этом дело, наверное. Сыграло свою роль, конечно, и то, что многие мои друзья либо умерли от наркотиков, либо оказались в тюрьме из-за них же. Мне помогли благотворители из группы «Милосердие». Пришла в их центр и первое время жила там. Мне посодействовали в получении паспорта, а также помогли найти специальные курсы. Короче, вскоре я получила работу кассира в продуктовом магазине. Сейчас я работаю продавцом, снимаю квартиру. С родственниками по-прежнему не общаюсь, хотя их почти уже и нет никого в живых.

Иногда я встречаю бывших «своих» бродяг с Курского вокзала и пытаюсь им помочь чем можно. Но на самом деле помочь им уже нельзя: они не хотят изменить свою жизнь. Им нравится побираться и пить водку, они знают, как выжить в этой ситуации. А другой жизни они не знают и оттого побаиваются ее. Поэтому можно им давать деньги, одежду, что угодно, но они так и останутся на улице и будут пить.

Бомжей никто не считает

По словам координатора благотворительного движения «Друзья на улице» Натальи Марковой, точных данных о том, сколько сейчас в Москве бездомных, не существует. «В 2012 году департамент социальной защиты населения Москвы провел исследование, по итогам которого выяснилось, что бездомных в городе около 6 тыс. Более свежих данных с тех пор не поступало. Но дело даже не в этом. Считают обычно тех, кто, грубо говоря, лежит пьяный на улице и уйти уже никуда не может. Но среди бездомных немало тех, кто выглядит аккуратно, пытается работать и даже не признается, что у него нет жилья», — рассказала эксперт «Газете.Ru».

Согласно различным экспертным оценкам, в целом в России насчитывается от 30 тыс. до 100 тыс. бездомных, но эти данные слишком расходятся, чтобы отталкиваться от них при работе с бомжами.

«Ситуация с бродягами гораздо сложнее, чем принято считать. Например, у нас на бесплатную кормежку приходят, условно, 100 человек в день. Среди них до 70% — это люди, которые приехали на заработки из бедных регионов России.

Им кажется, что скоро у них все будет хорошо, но пока они вынуждены питаться на улице тем, что дают активисты. А есть и нищие пенсионеры, которые не по помойкам ходят, а идут к нам за бесплатной едой», — рассказала Маркова.

Эксперт добавила, что в России имело бы смысл ввести более дифференцированное определение понятия «бездомный». «В Европе есть несколько градаций для таких людей: те, кто живет на улице; те, кто живет в ненадежном месте, в той же ночлежке; те, кто живет в съемной квартире, но чье материальное положение таково, что они быстро могут ее потерять, например, если серьезно заболеют. Думаю, в этом смысле нам можно было бы перенять зарубежный опыт», — отметила координатор «Друзей на улице».

По ее словам, бездомным можно стать по абсолютно разным причинам, для этого вовсе не обязательно вырасти в неблагополучной семье. «У нас в приюте живет пожилая женщина, учитель английского языка. Она подписала договор ренты на крайне невыгодных для себя условиях, в результате чего оказалась на улице. Ей повезло, что она попала к нам. А вообще

в нашей стране, к сожалению, нет правовых и социальных инструментов, которые бы позволяли быстро помочь человеку, если он оказался в «предбомжевом» состоянии.

Получается, что его там нотариус обманул, там его отправили куда подальше, здесь не выдали вовремя тот или иной документ. Человек мыкается, теряет надежду, а все уже начинают на него смотреть как на бездомного. Когда у такого человека опускаются руки, нередко он начинает заливать свои проблемы алкоголем. И еще быстрее скатывается на дно», — заключила эксперт.

Всеволод Кошелев, 48 лет

Кем был : бездомный
Кем стал : администратор в центре социальной адаптации

О потере жилья

Я родился в Москве, закончил здесь школу и медицинское училище. После учебы по распределению поработал в реанимации 4 месяца, ушел в армию. Сменил несколько мест работы. Даже был женат два года после армии, но списываю это на гормоны.

Жил я в обычном районе, на Авиамоторной, дом был хороший, старый, может, даже сталинский. Я занимал одну комнату в коммунальной квартире. Застолья случались редко, но все же бывали. Как-то во время вечеринки мне пришла в голову мысль: а не поменять ли мне свою комнату на другую, поменьше и похуже, но с доплатой? Собутыльники не были мне коллегами, просто знакомые. Встретились как-то и решили, что можно пойти выпить. Они же и предложили свою помощь в обмене комнаты. Я был в таком состоянии, что мне было без разницы, что подписывать, лишь бы вся эта возня с документами скорее закончилась. В результате я нигде.

Друзья и родственники были, но обращаться к ним за помощью было стыдно.

О жизни на улице

Бывшие москвичи, которые стали бездомными, предпочитают обитать в том месте, где у них когда-то было жилье. Наверное, это желание любого человека - вернуть хорошие воспоминания хотя бы пребыванием в том же месте. Я обитал в тех местах, где когда-то жил.

На улице я провел шесть лет. Подъезды и подвалы тогда еще не закрывали, так что с ночлегом проблем не было. Из подъездов меня ни разу не выгоняли, разве что пару раз говорили: «Слушай, не ночуй здесь больше». Каждый день во второй половине дня у меня начиналось некое напряжение: если я был в здравой памяти, то начинал прорабатывать варианты, куда пойду ночью. Но это только в холодное время года, летом лужаек хватает.

Я никогда не сидел в людных местах, в парки во время праздников не приходил, никому не мешал. Потому полиция меня не забирала ни разу. Можно сказать, что вообще не трогала, если не считать то время, когда были еще спецприемники. В самом начале моего бездомничанья я 4 раза в спецприемниках отметился. В одном я 8 дней провел, в остальных по 30 дней. Задерживают там всего лишь до установления личности. Паспорта у меня тогда не было, он канул в Лету вместе с квартирой.

Заработать было несложно. На любом рынке с утра пораньше приходишь и помогаешь продавцу выставлять палатку, потом выгружаешь туда товар. Будет хорошо, если договоришься, что вечером эту палатку еще уберешь. И совсем хорошо, если не обманешь. Тогда к тебе продавец начинает привыкать. Так получается более-менее стабильный заработок.
Полтора года из этих шести лет я проработал дворником. Оформлен по документам был один человек, а работал я. Тогда у меня каждое утро был доход, потому что из мусорных контейнеров тоже я все вытряхивал. Все пивные бутылки были мои. Каждое утро я был сыт и пьян после сдачи стеклотары. Универмаги утром выбрасывают просроченную, но еще вполне годную еду. Граждане у нас правильные, и хорошую одежду, которая им не подходит по размеру, а отдать ее некому, они часто вешают на ограждения мусорных контейнеров. С утра прошелся - можно обновить гардероб целиком.

О социальном центре

В самом начале моего бездомничанья, когда я попал в спецприемник, туда приезжал директор центра социальной адаптации (тогда он еще назывался дом ночного пребывания) и рассказывал мне про этот центр. Но я тогда работал дворником, у меня был обустроенный подвал, и ничего менять в своей жизни я не собирался по принципу «как бы не было хуже». Уйду - потеряю постоянный доход, причем не только ежемесячный в виде зарплаты и аванса, но еще и ежедневный в виде стеклотары. Постоянное жилье променяю неизвестно на что. Поэтому я тогда и не пошел в центр, а пошел лет так через 5. Я просто устал болтаться, быть нигде и никем.

Как-то раз в метро увидел объявление - большой такой плакат, где была информация про центры социальной адаптации, выбрал себе один из них и поехал туда. Это был центр «Люблино». Я кратко рассказал на вахте свою историю: несколько лет назад обманули, сам москвич, но жилья нет. Меня отправили в приемное отделение, оформили. Можно сказать, что тогда я и прекратил быть бездомным.

В центре предоставляют койко-место с постельным бельем, дают помыться. Мне помогли восстановить паспорт. Мне просто предложили помощь с трудоустройством, а я работы не боялся - пошел шлифовать подшипники на завод. Потом уволился с завода, перешел с подшипников на метлу: начал работать в центре социальной адаптации «Люблино» дворником.

Как-то раз подметаю территорию и смотрю, подогнали машинку с логотипом, выходит оттуда человек, который уже два года к тому моменту работал в социальном патруле - собирал бездомных по городу. Поговорил с ним и почему-то решил, что это мое. Причем не из-за зарплаты, хотя она и была выше дворницкой. Просто я сам понимал, каково приходится тем, кто оказывается на улице. Я прошел собеседование и стал работать в социальном патруле.

В центре «Люблино» я и с женой познакомился. Она такая же бедолага, как и я, тоже жертва мошенников, только мошенником оказался ее муж. Тоже попала в «Люблино» и работала в соцпатруле. Уже 13 лет живем вместе, 7 лет назад официально зарегистрировали брак.

О работе

Сначала я работал в социальном патруле. Мы ездили по городу, выявляли бездомных, мотивировали их изменить свой образ жизни. Я редко рассказывал им, что сам жил на улице и знаю об этом не понаслышке. Этот аргумент действует на бездомных, но только тогда, когда человек полностью тебе доверяет.

Сейчас я перешел работать в пункт оказания срочной соцпомощи. Он находится недалеко от площади трех вокзалов, где, как известно, много бездомных собирается. В пункте прежде всего можно поесть. Эта территория создана и обустроена для того, чтобы общественные организации привозили сюда еду и кормили бездомных. В основном это организации религиозные: есть организации и православные, и католические, и входящие в Российский союз христиан веры евангельской (пятидесятников). Им абсолютно неважно, какого человек вероисповедания, кормят всех.

Ближе к зиме сюда ставят тепловую пушку для обогрева. В пункте можно получить консультацию юриста, психолога и специалиста по трудоустройству. Еще у нас есть интеллектуальные игры - шашки, шахматы, домино. По субботам и воскресеньям проходят киносеансы. Больше всего бездомные любят старое советское кино: «Берегись автомобиля», «Солдат Иван Бровкин», «Иван Бровкин на целине».

Пункт уже два года стоит, и я работаю почти два года. Хотя я и называюсь администратором, по сути, я социальный работник. В служебных обязанностях у меня значится 20 с лишним пунктов. Если исключить все, что я обязан делать как гражданин (вызывать скорую помощь нуждающимся, полицию, если заметил правонарушение), все остальное умещается буквально в два пункта. Это разговаривать с людьми и передавать нуждающихся в мобильную службу социального патруля. Проводить анкетирование бездомных, консультировать, разъяснять - это все я называю просто «разговаривать с людьми». За все время два или три человека приходили и говорили: «Я работаю, живу в общежитии, просто зашел сказать спасибо за то, что все объяснили, рассказали».

Сейчас я получаю зарплату, достаточную для самостоятельного существования, снимаю квартиру. Своего жилья у меня как не было, так никогда и не будет. Заработать не получится, ипотеку взять не смогу.

О других бездомных

Эти люди изначально настроены никогда никому не доверять, потому что их всех когда-то кто-то обманул, иначе они не были бы на улице. Если москвичи стараются жить там, где у них когда-то было жилье, то иногородние собираются возле вокзалов. Они приезжают на заработки, полные радужных надежд, и чаще всего именно на вокзале им эти надежды обламывают.

Кого-то обманули с жильем, а большинство из тех, кто приходит в пункт помощи, обмануты с работой. Как обычно бывает: приехал из региона, обещали стабильный заработок, а на деле оказывается, что это всего-навсего рекрутинговое агентство, которому еще заплатить надо, чтобы они устроили на работу. Есть и те, кто приехал в Москву, на вокзале кто-то предложил выпить пивка, пошли выпили, проснулся без денег и документов. Пытается устроиться без паспорта, договаривается на словах, но, естественно, ему не платят. Это самая стандартная история. Работодатель говорит: «Так, пока оформляться не будем, посмотрим, как ты работаешь». Человек работает-работает, иногда на еду и сигареты какие-то деньги получает, а потом его выгоняют. Домой такие люди не хотят возвращаться, потому что стыдно: хотел обеспечить семью, а приедет еще и без паспорта, если вообще удастся без документов добраться.

Меньшая часть на улицу попадает из-за семейных проблем. Едут в Москву, потому что хотят если не красивой, то хотя бы отдельной жизни. Кого-то выгоняют из дома.

Как-то раз я обнаружил на улице бездомного поляка. Он строитель высокой квалификации, приезжал с фирмой по контракту, то одно строили, то другое. Однажды он увидел русскую женщину, влюбился, бедолага, и не вернулся вместе со своей фирмой обратно, остался в Москве. Виза просрочена, а женщине этой он разонравился через какое-то время, и она его выгнала. Поляк, как все мужики, начал это дело лечить спиртным и бездомничать. Кончилось все хеппи-эндом. Я отвез этого поляка в консульство. Консул был очень удивлен, что российская государственная организация привезла к нему гражданина его страны. От удивления он выделил ему комнату в гостинице. Потом ему купили билет домой. Он вернулся на родину, заработал что-то, сейчас готовится уходить на пенсию. Я с ним иногда в интернете переписываюсь.

Есть и те, кому нравится жить на улице. С ними нельзя договориться никак. Их ничем не убедишь, потому что они сами себя уже давно убедили. Они наслаждаются этой мнимой свободой от обязательств перед кем-то. Но нельзя быть свободным от общества и одновременно что-то требовать от него.

Про «профессиональных бездомных» я узнал еще в 1997 году. Я торговал газетами на площади и заметил, что недалеко в переходе они собираются. С тех пор я запомнил одно выражение из их сленга - «перекинуться». Это значит «переодеться в рабочую одежду или обратно». Многих бездомных можно заподозрить в профессиональном попрошайничестве, но это очень труднодоказуемо. Такие люди отказываются от любой помощи социальных служб. Попрошайничество - это административная статья.

Решили как-то мы с другом по работе Витьком после трудового дня перед наступающими выходными отдохнуть по-человечески, т. е. за бутылочкой. Дело было летом. Купив пару «пузырей», отправились на лесную поляну. Расположились, развели костёр, разложили закуску. Где-то неподалёку от нас слышались крики, визги гуляющей молодёжи. Выпив по первой, стали ругать нашу жизнь. Разговор шёл как по маслу. Погода в тот день была тихая.
И вот, ни с того ни с сего, у нас погас костёр, хотя минуту назад дрова горели с треском. Как будто кто-то залил наш костёр ведром воды.
Опрокинули ещё по стакану, и я попытался разжечь погасший костёр, но он не хотел загораться.

Реальная история моих знакомых.
Обычная мать-одиночка. Единственный сын очень болезненный, при родах была травма, что-то повредили. Долго выхаживали, не в порядке с нервной системой было. Врачи предупредили, что ребенка нельзя волновать, только положительные эмоции. Сын растет, спрашивает про папу. Мать придумала историю, что папа разведчик, сейчас на задании. Он требует подробностей, и мама придумывает так, что получается многосерийный рассказ. Сын не позволяет выбросить старый костюм бывшего мужа так, что костюм стал частью легенды. И вот сыну уже 5 лет. Однажды он гуляет возле дома, а мать приглядывает за ним из окна, дело к вечеру. Вдруг сын ненадолго исчезает из поля зрения, а потом забегает домой и возбужденно кричит: “Мама, я папу нашел.” Мать успокаивает его, но он не слушает, кричит: “Папа ранен, он там лежит, надо скорее его забрать,” – и тянет мать на улицу.

Когда мама и ее сестра были маленькими, они жили в посольском доме, не помню где. Помимо них в этом доме жило еще несколько коллег моего деда.
Дом вечером закрывался, чтобы туда никто не проник.
Однажды, когда все были в одной из комнат большого дома, дети пошли искать родителей.
В процессе поисков они забежали на кухню. Дело было ночью, ничего не видно…
На кухне кто-то был – сидел на стуле. Растрепанная одежда, неестественная поза – остальное в тени.
Сначала мама спросила, не нужна ли помощь – фигура неестественно дернулась.
Девочки убежали с криками. Найдя родителей с компанией, они обнаружили, что все были на месте.

В конце 80-х я работал журналистом в областной газете. Был в хороших отношениях с милицией, там мне часто подкидывали интересный материал – криминальные истории и любопытные происшествия. Особенно хорошие отношения у меня сложились с немолодым майором, Алексеем Михайловичем. Мне было немного за двадцать, так что я звал его по имени-отчеству. (А когда выпивали, то переходил на «Михалыч»). Он и рассказал мне историю про бомжа с черепом.
Как-то раз поступила в милицию жалоба – мол, человек бродяжничает, а в мешке таскает человеческий череп. Ну, ясно – бомж, и хоть особо заниматься ими было тогда не с руки, но проверить надо. Передали по рации, кто увидит – задержать.

Было это два года назад. Застряла я однажды на железнодорожном вокзале в провинциальном городе. Опоздала на пересадку на свой поезд, а следующий шёл по расписанию только утром. И осталась я коротать ночь в пустынном неуютном здании.
Был стылый канун октября. В обшарпанном здании вокзала, все более и более ветшающего с конца советской эпохи, полы вместо уборщицы подметал ветер - сырой сквозняк гонял по грязному полу какие-то бумажки и обрывки пакетов. Дело было к ночи, и у меня порядком слипались глаза. Но ютиться на облупленных сидениях ох как не хотелось - и неудобно, и холодно, и рюкзак, чего доброго, сопрут и глазом не моргнут.

У меня недавно умер друг. Меня не было в России, и я узнала об этом только через два месяца. И хоронили, и поминали Серегу без меня. Раньше, еще в студенческие времена, у нас была чудная компания, а Сергея все считали ее душой. Ну, потом стали общаться меньше, потом еще меньше…. Правда, перезванивались. Но, когда Серега умер, собралась практически вся компания, не было только меня и еще одного парня, который уехал в Америку.
Я прилетела в Москву, начала в аэропорту обзванивать своих. Тут-то мне о Сергее и рассказали. До меня сначала не дошло. Потом, на следующий день, я вдруг так остро почувствовала потерю!

Бомжей много, как правило, в крупных городах. Эти неопрятные создания когда- то были людьми. Каким образом они стали бомжами? Читайте реальную историю бомжа.

Притулился я тут на скамейке. Подсаживается рядышком бомж.

Возраст- хрен определишь- весь заросший и вонючий. Небритость монаха.

Дай, говорит, на хлеб, а то прокляну.

Я отвечаю, что и так уже проклят, деньги подам коли расскажешь мне реальную историю о том, как ты превратился в бомжа.

Если не расскажешь, то я сам тебя прокляну.

А диалог получился следующим.

Работал Витька слесарем на сдельщине. Труд не из легких- плановая экономика.

Получал по тем меркам прилично- около 300 советских рублей.

В конце месяца был такой “напряг”, что организм допинга требовал. Вот и поддавал Витька после работы до тех пор пока все не скупил новый русский барин.

В цех завезли импортное оборудование, многих сократили. Не повезло и Витьку.

Жена- дура ушла к другому, а безработный Витька постепенно превращался в бомжа.

Перебивался нестабильной подработкой, которую конвертировал не в доллары, а в бутыли.

Надо же чем- то горе заливать.

Встретил Витя друзей по несчастью- бедолаги сразу почуяли, что у него есть свободная хата.

Вот и стал водить он бомжей, выпивая с ними, да жалуясь на судьбу.

Кто- то был спортсменом, кто- то рекордсменом. Получив травму, были списаны на улицу.

Жены ушли к маме, а мужики опустились в конец.

Подселили к себе южан, которые вытурили их из собственной квартиры, подключив высокие связи и каким- то образом выписав бедолаг.

Так и встретились 3 бомжа, ставшие таковыми по вине реалий Горбачева.

История Витьки почти ничем не отличается от остальных.

И всему виной этот проклятый завод- неблагополучное рыночное время.

А может быть запой и неумение приспособиться к новой жизни?

Почти все бомжи- лица, имеющие ходки. По несколько раз.

Возвращаясь назад, превращаются в таких же бомжей, становясь на путь попрошайничества.

Винят во всем государство и нелегкую лагерную жизнь.

Не стоит осуждать бомжей.
А вдруг ты сам им вскоре станешь?
В башке кормя безумных вшей,
Культю на паперти протянешь.

Я был нормальный гражданин,
Но оступился ненароком.
В беде снуя совсем один,
С засаленным и злым упреком.

Я ему дал 140 рублей. Надеюсь, что не проклял.

Бомж ушел, оскалившись на меня кривыми зубами.

А я сидел и думал, не соврал ли он мне.

Неужели так просто становятся бомжами?

Видимо во всем виновата бутылка, не выпавшая из рук даровитого заводчанина.

Это реальная история, а не чья- то выдумка.

И мне очень скорбно писать…

Следующая запись

Поделитесь страницей в социальных сетях

Количество отзывов: 6

Что же ты мало-то так дал, скаред, всего 140 рублей?
Это же просто смех- и для 2015-го, и даже для 2013-го года! Что на них купишь-то, окромя пол-литры “паленой”? Хоть бы рубликов 500 ему подкинул, а то и целую тысчонку.

Ты ведь с профессией, и еще заработаешь, а он-то где возьмет? У самого, небось, и доллары имеются, и евро, как у всех шибко “умных” и в меру “обнаглевших”!

Вот такие, как ты, и Советский Союз продали за баксы…

Василий комментирует:

Самого тебя надо проклясть, да не бомжом, а опущенным “петухом” сделать!

Слышь, Вася, ты мне пургу не гони, лучше следи за базаром.

Не силься опускать людей, которых ты не знаешь.

Это тут, в интернете, можешь косить под бугра.

А теперь можешь подмыться.

Рассказчик про бомжа комментирует:

А за последний абзац- тебя жизнь искалечит, засунув в очко пятерню.

Я, как администратор сайта, призываю Вас прекратить ругательства, которые так и пышут взаимной нелюбовью.

Пожалуйста, ведите себя достойно на нашем ресурсе.

Все эти слезливые истории – полная фигня!

Лично знаком был с двумя людьми, сделавшимися бомжами.

Один - бывший военный, завсегдатай ура-патриотических митингов, банально спился и перестал работать, после чего шустро был выброшен на улицу своей очередной благоверной.

Второй - случай особый. Этот, будучи и без того от природы психически не очень здоровым, в течение многих лет ловко ко всему приспосабливался.

Откосив от службы в Армии, получив основное высшее гуманитарное образование (Историко-архивный институт) и ни дня по специальности не проработав («пылью-то бумажной зачем чихать!»), купил где-то липовый второй (!) диплом по «психологии».

Так и не сумев с двумя высшими (!) устроиться на приличную работу и категорически не желая вкалывать, занялся так называемым «чайным бизнесом», состоявшим в следующем.

Приобретая, по его собственным словам, не у перекупщиков (как все), а у «самих поставщиков», то есть - напрямую у китайских деревенских хозяйств, специализирующихся на выращивании чая, «элитные» сорта, снял в столице пару небольших комнатушек, обозвав все это сомнительное заведение «ООО».

В течение нескольких лет (по его собственным словам - целых 11) без особого успеха пытался толкать посетителям эти «коллекционные» чаи небольшими порциями в пакетиках, стоимостью - по 1 000-8 000 рублей за 100 грамм (это - не шутка!).

В ответ на осторожные замечания бывших однокашников по институту, намекавших на то, что цены надо бы сбавить, чтобы покупали чаще, безапелляционно отвечал, что все это - «маргинальные разговоры», свойственные «социально- инфантильным неудачникам», а у него, у «зазнавшегося», чай - «не простой, а золотой», то есть «эксклюзивный», отборный.

Сколько в Москве чайных бутиков и просто чайных магазинов типа на Мясницкой улице, существующего больше 100 лет (!), думаю, знают все.

И надо ли объяснять, что в течение буквально пары-тройки лет накопились колоссальные долги за аренду, в налоговую и пр. Взяв в долг у однокурсников, родственников, знакомых и просто доверчивых людей несколько миллионов рублей и несколько десятков тысяч баксов, в конце концов, разорился окончательно.

В довершение всех бед, как это делают многие «российские» горе-бизнесмены, свои «родимые пенаты» предусмотрительно переписал на жену (чтобы их не арестовали коллекторы).

Последняя, убедившись, что он - полный дурак и, кроме прочего, изменяет ей с другой, скоренько вышвырнула на улицу «чайного эксперта».

Сейчас бывший «генеральный директор ООО» прячется где-то в далекой морозной Якутии, беззастенчиво «имея» всех, кого знает в интернете, настойчивыми просьбами «срочно перечислить» ему, «обиженному» и «обманутому», по 5, 10, 20 000 рублей, а «еще лучше в долларах».

Дескать, теперь он - бомж, голодающий и замерзающий, которого «ограбили» и выгнали «недобрые люди».

Вдумайтесь, все это - не про неграмотного заезжего цыгана из «черти откуда», а про непьющего (!) русского москвича - с двумя дипломами о высшем образовании!

В далеком Якутске «униженному» еще и отморозило пальцы на руке (выставили на 50-градусный мороз за неуплату?), и теперь он - инвалид!

Но, чтобы получить инвалидность легально, тоже необходимы время, деньги, а главное - регулярный уход и жилье.

И, разумеется, во всех этих несчастьях «мастера чайной церемонии» (так эти придурки себя обзывают в интернете) «виноваты» буквально все: Президенты (российский, американский, украинский, китайский), Премьер, глава национального банка, Министр финансов, Налоговая служба, служба приставов, покойный Ельцин, здравствующий Горбачев, «коварные» евреи (которые, между делом, в основном ему и давали взаймы - у русских, татар и хохлов с белорусами - просто нечего было дать), «мировой занавес» и так далее, и тому подобное.

А, между тем, ничего бы этого не было, если бы официальные разрешения на индивидуальную предпринимательскую деятельность у нас давали не за тугие конверты, а лишь после тщательного медицинского освидетельствования каждого такого не в меру «предприимчивого» гражданина, а также ввели законодательные ограничения на цены, устанавливаемые в торговле хотя бы продуктами питания.

И работал был такой вот «хитро-умный Вася» где-нибудь на фабрике или в сфере жилищно-коммунального хозяйства - исключительно за ту сумму в «деревянных», во сколько оценивается его собственная дурость или шизофрения!

Это история из жизни моей подруги, которая осталась бомжем по собственной безалаберности и глупости.

А ещё она дочь беспечных родителей, которые не заботятся о том, чтобы объяснить детям, как сохранить и приумножить то, что тебе просто оставили в дар.

Эльмиру взяли из дома малютки в 4 месяца, там за ней особенно не ухаживали, мокрые и грязные они лежали в своих кроватках, поэтому она переболела отитом и пневмонией, оставшись на всю жизнь инвалидом по слуху.

Приемные родители были очень обеспечены, ходили в море за границу, и к 48 годам имели 3 квартиры, 1 ресторан, 2 текстильных павильона, 3 машины, 1 микроавтобус, а золота накопили столько, что оно уместилось в 5-литровую банку из-под огурцов производства Болгария.

Помните, в советское время такие продавались, очень вкусные были!

Остальные деньги раскидали на 7 счетов, чтоб сиротка ни в чем не нуждалась.

В 16 лет Эльмира выходит замуж, рожает 2-х сыновей и потихоньку начинает свое богатство спускать.

Сначала продает текстильные павильоны, ресторан, и не жалеет об этом вообще, рассуждая: “А у меня ещё есть”.

Затем продает одну квартиру чтобы оплатить учебу сына, в итоге сын не выучился и квартиры не стало, потихоньку от безделья начинает спиваться.

Вторую квартиру пропивают, одну машину разбивают, вторую машину за квартирные долги продают.

Золото просто раздают, покупая пушистики – дешевый технический спирт в ларьках.

Третью квартиру разменивают, долг был за нее 200 000 тысяч рублей, ей остаётся 1-комнатная квартира в другом городе.

Выйдя замуж за ничтожество, самовлюбленного эгоиста, алкоголика и наркомана с крайней степенью жестокости, она окончательно себя погубила, опустившись на дно жизни и приблизившись к статусу бомжа.

Чтобы ему угодить и не ослушаться, так как он постоянно ее избивал, унижал, она стала чаще выпивать и подсела на наркотики вместе с ним – и это в 50 лет!

А все потому, что в этом состоянии он был весёлым и не бил ее.

Затем он заставляет ее продать свою последнюю квартиру, и в 48 лет она лишается всего, оставаясь нищей и бездомной.

Он перевез её в квартиру матери, но там была прописана ещё сестра, которая выгнала Элю, а ее садист и препятствовать не стал, забыв, что она вообще у него есть.

Вот я смотрю на нее, и мне ее совершенно не жаль, это же надо быть такой дурой чтобы к 50 годам остаться бомжем, ведь с самого начала своей жизни она столько имела, сколько люди порой и в восемьдесят лет не наживают.

Ей очень повезло, что ее усыновили обеспеченные люди, и она не осталась в доме малютки.

Ведь неизвестно, как бы в этой ситуации сложилась ее судьба?

Только единственный минус, что родители не привили ей бережливость, практичность и необходимость ценить имеющееся благосостояние.

Она теперь ночует то у знакомых, то на лавках возле многоквартирных домов, то в подвалах.

Однажды, увидев меня, она на коленях ползла, прося 100 рублей на бутылку, и просилась жить ко мне за еду и приборку квартиры.

Я не стану этого делать, потому что бесполезно все это.

Примешь в дом, начнет бомжей таскать, все из дома вытащит, ведь она всю жизнь жила на дармовщину, не работала, ни к чему не стремилась, а только просаживала свое богатое наследство.

Она не стоит сочувствия и жалости, сама виновата во всем, когда я предлагала ей работу чтоб купить себе жилье, не захотела, помчалась к своему садисту.

Когда я предложила ей избавиться от алкогольной зависимости – не захотела.

Тогда зачем теперь ко мне обращаться?

Вот интересная судьба у людей – ее приемные родители к 50-ти годам все только нажили, а она к этому возрасту все это успела просадить.

Предыдущая история не вызывает особого доверия, хотя в Россиянии или Хохляндии подобное, в принципе, случается (у нас, или в Средней Азии, к примеру, никогда). Главное – это то, что автор Римма, которая явно не владеет всеми фактами, несознательно упор делает на доме ребенка, каковое обстоятельство здесь абсолютно ни при чём. Убеждение, согласно которому подброшенный ребёнок обязательно пойдет по стопам родителей-алкашей – полная чушь. Главное – это гены и воспитание. Квазимодо у Гюго тоже подкидыш, а ещё и урод. Но именно в его образе гениальный писатель-гуманист воплотил своё представление о настоящей любви и настоящей ВЕРЕ. Которой сегодня, увы, остро не хватает и русским, и хохлам, и вообще многим славянам. Отсюда и антисемитизм, и падение нравов, и всё это лютое озверение по отношению к цивилизованному человечеству и его действительно не всегда справедливым законам.