Сергей назаров. Крамаренко сергей макарович Сергей назаров минэкономразвития

К рамаренко Сергей Макарович - заместитель командира 2-й эскадрильи 176-го гвардейского Проскуровского Краснознамённого ордена Александра Невского истребительного авиационного полка (324-я истребительная авиационная дивизия, 64-й истребительный авиационный корпус), гвардии капитан.

Родился 10 апреля 1923 года в селе Калиновка ныне Роменского района Сумской области (Украина) в семье крестьянина. Украинец. Окончил 10 классов средней школы села Выбор Псковской области. С 1940 году учился в Московском авиационном институте имени Серго Орджоникидзе и в Дзержинском аэроклубе Москвы.

В Красной Армии с марта 1941 года. В 1942 году окончил Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов. С июня 1942 года служил в 1-м запасном авиационном полку (Арзамас, Горьковская область).

На фронтах Великой Отечественной войны сержант С.М. Крамаренко с августа 1942 года. С Воевал в составе 523-го истребительного авиаполка 303-й истребительной авиационной дивизии. С июля 1943 года - в 19-м (переименован в 176-й гвардейский) истребительном авиационном полку. Воевал на Воронежском, 1-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах.

Принимал участие в боях под Курском, в Проскуровско-Черновицкой, Висло-Одерской и в Берлинской наступательных операциях. В воздушном бою 19 марта 1944 года был сбит и попал в плен. Через месяц был освобождён советскими войсками и вернулся в свой полк. К концу войны выполнил 66 боевых вылетов, провёл 26 воздушных боёв, лично сбил 2 вражеских самолёта и 10 - в составе группы. Также лично уничтожил аэростат-корректировщик врага. В 17 штурмовых вылетах уничтожил 12 автомашин и повредил 1 паровоз. Был тяжело ранен и получил ожоги в горящем самолёте.

После войны продолжал служить в ВВС СССР в том же 176-м гвардейском авиаполку, который был передан в состав ВВС Московского военного округа. В 1949 году освоил реактивные истребители. С октября 1950 - заместитель командира эскадрильи по лётной части. С декабря 1950 года в составе полка находился в правительственной командировке в Северном Китае, обучал китайских пилотов полётам на реактивных истребителях.

Участник Корейской войны с апреля 1951 по февраль 1952 года. Совершил 149 (по другим данным - 104) боевых вылетов, в 42 воздушных боях сбил лично 13 самолётов противника. Все победы одержаны над истребителями противника. Стал четвёртым советским асом этой войны.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1951 года за успешное выполнение заданий командования и проявленное при этом мужество и отвагу, гвардии капитану Крамаренко Сергею Макаровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

По возвращении в CCCР продолжил службу в ВВС, поступил в академию. В 1955 году окончил Военно-воздушную академию. С 1955 года - заместитель командира 201-го истребительного авиаполка Войск ПВО страны (г. Мачулищи Минской области Белорусской ССР). С 1957 года - командир 167-го гвардейского истребительного авиационного полка (г. Цукулидзе Грузинской ССР). С 1960 года - заместитель командира по авиации 20-й истребительной авиационной дивизии Войск ПВО страны (Новосибирск), с марта 1964 года там же - заместитель командующего 14-й отдельной армии ПВО по боевой подготовке.

С сентября 1965 года почти 14 лет - старший лётчик-инспектор Службы безопасности полётов ВВС СССР. В период пребывания в этой должности находился в двух длительных командировках: в 1970-1971 годах в Ираке - военный советник командующего ВВС по безопасности полётов, в 1973-1975 годах в Алжире - старший офицер в аппарате Главного военного советника СССР.

С февраля 1979 года - заместитель начальника штаба 23-й воздушной армии (Чита). С мая 1981 года генерал-майор авиации С.М.Крамаренко - в запасе. За 40 лет службы освоил 22 типа самолётов: от У-2 и И-16 до МиГ-15, МиГ-17, МиГ-21 и Су-9.

Живёт в городе-герое Москве. Ведёт активную общественную работу. Является заместителем председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы.

Генерал-майор авиации (1979).

Награждён орденом Ленина (10.10.1951), 2 орденами Красного Знамени (15.04.1945, 2.06.1951), орденами Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), Красной Звезды (30.12.1956), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (21.02.1978), медалью «За боевые заслуги» (17.05.1951), другими медалями.

Почётный профессор Российской академии естественных наук.

В городе Ромны Сумской области (Украина) на Аллее Героев установлен памятный стенд С.М.Крамаренко.

Сочинения:
Против "Мессеров" и "Сейбров". М., 2006.

Биография

Окончив 10 классов школы с золотой медалью, в 1940 году поступил в , однако учился там всего два месяца. Бросил институт, чтобы записаться в Дзержинский аэроклуб. После аэроклуба был зачислен в Борисоглебскую военно-авиационную школу пилотов .

• Дубок А. // За Калужской Заставой: газета префектуры ЮЗАО. - 2006. - № 16 (450), 4-10 мая .
• Носатов В. И. // Независимое военное обозрение. - 2007, 25 мая.
• Зампини Д. . ArtOfWar (7 июня 2009). Проверено 21 апреля 2012. .
• . // Вестник Воздушного Флота. - 2000. - № 5-6 . Красные Соколы. Проверено 21 апреля 2012. .

Отрывок, характеризующий Крамаренко, Сергей Макарович

Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.

- Сергей Макарович, расскажите, где вы были и чем занимались, когда услышали о том, что началась война?

Я был курсантом Борисоглебской военной школы летчиков. В воскресный день 22 июня было очень жарко, и мы вместе с ребятами собирались пойти искупаться. Но вдруг услышали команду собраться в здании штаба нашей эскадрильи для объявления важного сообщения. Мы собрались в назначенный час и начали слушать речь Молотова, о том, что началась .

Мы не могли поверить в то, что Германия хочет напасть на нашу огромную Родину

Мы не могли поверить в то, что Германия хочет напасть на нашу огромную Родину, но мы ошибались. Наша армия была очень плохо подготовлена к войне. Действующие части приходилось периодически пополнять недоучившимися летчиками.

В 1942 году наш учебный аэродром впервые начали бомбить. Панике курсантов не было границ. Вместо того, чтобы скрыться в бомбоубежищах, курсанты кинулись к самолетам. Под взрывы орудий мы кое-как добежали до самолетов и начали растаскивать их в разные стороны. Аэродром был ярко освещен: вверху святящиеся бомбы, а в стороне горящие курятники птицеводческой фермы. Нас спасло только то, что немцы, видя горящие здания и носящихся кур, подумали, что разбомбили военные казармы или склады.

После этого началась подготовка нашей школы к эвакуации на восток. Неожиданно дали приказ о том, что восемь курсантов, успевших вылететь на ЛаГГ-3, отправляются в запасной авиаполк в Арзамас. В эту восьмерку вошел и я, хотя мы с товарищами очень этому удивились. Ведь мы не успели выполнить летную программу, в воздухе едва-едва держимся, а нас уже считают полноценными летчиками. Конечно, мы обрадовались, что скоро окажемся на фронте и будем защищать свою Родину. Радовались мы недолго, потому что командир эскадрильи узнал, что у одного из нас был всего один полет и 10 минут налета. Нашего товарища решили отправить доучиваться обратно в школу.

Так как я тоже имел всего лишь 2 полета, я решил соврать и сказал, что у меня не два, а двадцать полетов и два часа налета. Слава Богу, товарищи меня не выдали, и командир оставил меня осваивать полеты на ЛаГГе уже в запасном полку, готовясь вскоре попасть в действующую армию.

- Тяжело ли вам было учиться, не имея того опыта, о котором вы сказали?

Не тяжело: я летал хорошо, как мне тогда казалось. Нас распределили в 1-ю Воздушную армию Западного фронта. У меня не было ни одного учебного воздушного боя, ни одной стрельбы по целям, поэтому доучиваться мне пришлось на фронте. Конечно, сейчас я понимаю, почему тогда из восьми человек остался в живых только я один. Нас просто не успели научить сражаться.

Свой первый настоящий боевой вылет я совершил в конце января 1943 года. Когда немцы стали снимать с нашего фронта части для освобождения окружной армии Паулюса, наше командование решило предпринять наступление в районе Жиздры, юго-западнее Сухиничей. Хотели сорвать переброску частей противника под Сталинград. Мой полк прикрывал наступающие войска от ударов с воздуха. Самолеты немцев то появлялись, то исчезали. Этот вылет мне запомнился тем, что я почти ничего не понял!

- Какой момент на войне был для вас самым важным и опасным?

Мы сражались с группой «юнкерсов» и «мессершмитов», которые штурмовали наши позиции внизу. При атаке немецкого самолета я почувствовал удар: оказалось, что один из снарядов противника разорвался и перебил бензиновые трубы моей машины. Самолет тут же вспыхнул, и огонь ворвался ко мне в кабину. Мои руки и лицо оказались в огне. Кое-как отстегнув ремни, я оказался в воздухе, дернул кольцо парашюта. Он успел открыться, и я почувствовал сильную боль и потерял сознание.

Я понял, что упал прямо около штаба SS

Очнулся от того, что меня кто-то раздевает. Я поднял голову и увидел солдат в зеленой форме, у которых в петлицах были черепа с костями. Тут я понял, что упал прямо около штаба SS. Я не мог подняться, потому что ноги были перебиты, и из них сильно текла кровь. На мне разрезали сапоги, забинтовали ноги и отвезли в какое-то село.

Там ко мне подошел немецкий офицер и начал расспрашивать, из какой я части, сколько у нас самолетов, кто мой командир и где мы находимся. Конечно, я отказался давать ему такую информацию. Тогда он махнул на меня рукой и дал команду «эршиссен» - расстрелять. У меня внутри будто что-то оборвалось... Все, отлетался!

- Как же вам удалось выжить, почему немцы вас сразу не пристрелили?

«Ах ты, проклятый москаль, пристрелю!»

Снял винтовку, направил на меня

Вышедший из штаба немецкий генерал внезапно отменил приказ и распорядился отправить меня в госпиталь. Меня перенесли в телегу и положили рядом с немецким офицером. Через какое-то время слышу, что извозчик как-то почти по-родному, по-украински помыкает лошадь. Я очень разозлился, когда узнал, что это бандеровец в немецкой форме. Я не выдержал и закричал: «Что ж ты, земляк, немцам служишь?» А он: «Ах ты, проклятый москаль, пристрелю!» Снял винтовку, направил на меня. Но немецкий офицер остановил его: «Хальт! Госпиталь!» Так в очередной раз я избежал смерти.

Меня привезли в лазарет, который находился в проскуровском лагере для военнопленных. Плененные советские санитары вытащили из моих ног осколки и забинтовали раны, а обгоревшее лицо намазали какой-то красноватой жидкостью. От этой жидкости у меня начало гореть лицо, боль была невыносимая, я закричал, чтобы больше ей меня не мазали. Но ребята попросили меня потерпеть, сказали, что после этого немецкого средства у меня не останется рубцов. Затем они мне сделали укол, и я заснул. Через несколько дней руки и лицо покрылись черной коркой. Рот стянуло так, что и ложка не проходила. Санитар набирал немного каши на ручку ложки и просовывал мне в рот.

На 7-й день началась суматоха в лагере. Здоровых пленных угнали из лагеря. В городе немцы начали взрывать дома. Санитары говорили, что скоро за нами приедет телега и нас тоже увезут, а здесь все взорвут. Мы лежим, темнеет. Нас не увозят. Только смотрим в окна: везде полыхает. Думаю, сейчас нас подожгут. Нам повезло, что на бараке было написано «Тиф. Не входить». Немцы нас бросили, не стали поджигать, заторопились. Охрана убежала. Так как я был очень слаб, то заснул. На следующий день меня поздравили с освобождением.

- Скажите, были ли на войне атеисты?

С Богом воевать было бы легче

К сожалению, тогда очень мало кто верил в Бога, но мне кажется, что с Богом воевать было бы легче. Зато среди летчиков было очень много суеверий. Например, летать в понедельник никто не хотел. На войне, конечно, летали, но с большой осторожностью. Был у нас такой случай. Одной девушке, которая работала у нас в столовой, очень нравился летчик по имени Михаил. Однажды она подарила ему заколку. Когда молодой человек погиб, ей возвратили ее подарок. Спустя какое-то время девушке начал нравится другой мой товарищ, которому она подарила ту же самую заколку. Когда он погиб, девушку стали обходить стороной.

Так как я считал, что все равно мне не выжить в этой войне, я старался воевать изо всех сил, чтобы хоть как-то помочь своей Родине приблизить , поэтому о своей смерти практически не думал. А сегодня я все чаще задумываюсь, что , ведь Он меня столько раз спасал.

Конечно! Один из таких боев я провел во главе со знаменитым летчиком-истребителем Иваном Кожедубом. Бой состоялся в марте 1945 года над нашим плацдармом за Одером. Наши 12 самолетов шли в атаку против 32 «Фокке-Вульф»-ов, у которых в сумме было почти 200 пулеметов. Мне не забыть команды Кожедуба: «Впереди внизу кресты. Атакуем!» После его слов бой превратился в уничтожение немецких самолетов. Мы сбили 16 «фоккеров»!

Последний мой бой войны был для меня очень необычным. В апреле недалеко от Берлина мы с моим ведущим Куманичкиным столкнулись с шестью звеньями «Фокке-Вульфов», то есть с 24 самолетами. Пропустить немецкие самолеты мы не могли, потому что позади нас брали Берлин наши войска. Мы долго атаковали немецкие самолеты. У меня израсходовались снаряды, а на Куманичкина летит немецкий самолет - мне больше ничего не оставалось, как начать его таранить. Лечу наперерез, и, когда оставалось всего несколько десятков метров, немецкий летчик обернулся и увидел меня. Он резко перевел самолет в пикирование и ушел вниз. Моему счастью не было предела! Я опять остался в живых и гордо пролетел над столицей фашизма.

Герой Советского Союза, генерал-майор авиации

Родился 10 апреля 1923 года в селе Калиновка Ромненского района Сумской области. Отец – Макар Иванович (1890–1967). Мать – Надежда Григорьевна (1901–1982). Супруга – Юлия Алексеевна (1934 г. рожд.). Сын – Алексей Сергеевич Дочь – Надежда Сергеевна.

Родители были крестьянами. В школьные годы, как и сотни тысяч его сверстников, Сергей занимался в оборонных кружках Осоавиахима, был даже руководителем одного из них. Но о военной карьере никогда не задумывался.

После десятилетки он в 1940 году поступил в Московский институт железнодорожного транспорта. Однако учебу пришлось оставить. По комсомольской путевке Сергей вскоре оказался в Дзержинском аэроклубе. После его окончания он был зачислен в Борисоглебскую военно-авиационную школу пилотов. Теория ему давалась легко. Практические полеты осваивались на УТ-2 (советский учебно-тренировочный самолет предвоенного и военного периодов) и И-16. Здесь его и застала Великая Отечественная.

В июне 1942 года школу со станции Поворино перевели далеко в глубь страны. А восьмерых наиболее подготовленных курсантов, в числе которых оказался и Крамаренко, направили в 1-й запасной авиаполк, который находился в Арзамасе.

С августа 1942 года молодой летчик участвовал в боевых действиях в составе 523-го истребительного авиационного полка 303-й истребительной авиадивизии на Западном фронте в районе города Сухиничи. Летал он на Ла-5. За год совершил больше восьмидесяти вылетов. В неравных боях с гитлеровскими бомбардировщиками и «мессерами» сержант Крамаренко сбил вражеский самолет и, как довесок к нему, аэростат.

В те дни его приняли в ВКП (б) и перевели в 19-й истребительный авиаполк или, говоря языком того времени, полк «охотников». Вскоре он сменил сержантские погоны на офицерские с маленькой звездочкой. После перелета под Бердичев новоиспеченный младший лейтенант чуть не погиб.

19 марта в воздушном бою неподалеку от Проскурова его Ла-5 жарко вспыхнул и упал. Обгоревший летчик попал в немецкий лагерь для военнопленных, где его, к счастью, поместили в лазарет. Плен длился недолго. На седьмой день в город ворвались наши танки. Немцы вынуждены были бежать, успев захватить с собой лишь военнопленных и легкораненых. Сергея и нескольких его соседей по лазарету оставили. Их освободили подоспевшие пехотинцы и сразу же определили в ближайший госпиталь.

Там младший лейтенант подхватил сыпной тиф, а вслед за ним – воспаление легких. Только к маю он начал кое-как ходить. И первое, что сделал – побывал на аэродроме, где неожиданно встретил своих однополчан. Его отвели к командиру. Тот, не долго думая, связался с главнокомандующим ВВС, и чуть ли не на другой день Крамаренко оказался в Центральном авиационном госпитале в Сокольниках. Долго еще, вплоть до сентября, приводили его медики в нормальное состояние. Наконец медицинская комиссия признала его годным к летной работе. Он получил направление в незнакомую часть, куда ему совсем не хотелось ехать.

Но он случайно узнал, что родной полк находится в Бресте. Знакомый летчик перебросил его в бомболюке до Барановичей. А там по железной дороге «дезертир» самостоятельно добрался до Бреста. Правда, его полка там уже не было, часть воевала в Польше. Сергей нашел связной самолет полка, на котором и добрался до места, и с ходу вошел в боевые будни своего, теперь уже 176-го гвардейского полка. Несколько раз на новом Ла-7 ему довелось быть ведомым у прославленного аса И.Н. Кожедуба. С ним Крамаренко сбил один вражеский самолет лично. Сопровождая штурмана полка майора А.С. Куманичкина, помог ему вывести из строя двенадцать машин противника. А в групповых боях с его участием было уничтожено еще десять.

После войны в августе 1945 года 176-й гвардейский истребительный авиаполк был перебазирован на подмосковный аэродром Теплый Стан (ныне район Москвы). Теперь все время отнимала повседневная служба, подготовка и участие в воздушных парадах. Через несколько лет, когда началась американская агрессия в Корее, в полк приехал заместитель командующего ВВС округа набирать добровольцев. Желание изъявили все. Но отобрали 30 человек, наиболее подготовленных, имеющих боевой опыт. Вскоре они, в том числе и заместитель командира эскадрильи гвардии капитан Крамаренко, железнодорожным составом отправились на Дальний Восток. Обосновались на территории Китайской Народной Республики. Летчиков переодели в китайскую форму и усиленно тренировали. Затем перебросили поближе к Корее на аэродром Андунь, где и закончилось формирование 324-й истребительный авиационной дивизии под командованием гвардии полковника И.Н. Кожедуба.

Поздней весной 1951 года началась боевая работа, появились потери. Особенно жаркими были бои в районе железнодорожного моста через реку Яундзян. Это был важный стратегический узел: американцы упорно пытались вывести его из строя. 10 апреля сорок восемь бомбардировщиков Б-29 в сопровождении ста истребителей Ф-84 совершили очередной налет. Комдив немедленно поднял на перехват все свои машины. «МиГи» буквально врезались в боевые порядки американцев. И закрутилась в небе карусель. В коротком бою было сбито двенадцать «летающих крепостей». Правда, как стало известно, американцы списали 27. Видимо, дополнительные пятнадцать были так повреждены, что не подлежали восстановлению. Более ста летчиков с подбитых самолетов воспользовались парашютами и попали в плен. Сгорели в небе и четыре истребителя Ф-84. Крамаренко своей шестеркой «МиГов» не дал им защитить бомбардировщики и сбил ведущего группы Ф-84. Американские летчики назвали этот день «черным вторником» и месяца три после него не показывались в небе Кореи.

Что касается нашей стороны, то в тот день не было потеряно ни одной машины.

В корейском небе командир эскадрильи капитан Крамаренко сбил тринадцать самолетов. Еще два не засчитали. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1951 года за личный героизм и воинское мастерство ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

А 17 января 1952 года капитану не повезло. Его истребитель был подбит, пришлось катапультироваться. Американский летчик сделал попытку добить Крамаренко в воздухе, но, к счастью, промахнулся. Через пару недель часть вернулась на Родину, разместилась в Калуге.

В том же году Крамаренко стал слушателем Военно-воздушной академии, которую окончил в 1955 году. С 1955 года он – заместитель командира 201-го истребительного авиаполка Войск ПВО страны (г. Мачулищи Минской области Белорусской ССР). С 1957 года – командир 167-го гвардейского истребительного авиационного полка (г. Цукулидзе Грузинской ССР). С 1960 года – заместитель командира по авиации 20-й истребительной авиационной дивизии Войск ПВО страны (Новосибирск), с марта 1964 года там же – заместитель командующего 14-й отдельной армии ПВО по боевой подготовке. В сентябре 1960 года его перевели в Москву старшим летчиком-инструктором службы безопасности ВВС страны. В период пребывания в этой должности находился в двух длительных командировках: в 1970–1971 годах в Ираке – военный советник командующего ВВС по безопасности полетов, в 1973-1975 годах в Алжире – старший офицер в аппарате Главного военного советника СССР. Затем он назначен в Читу на должность заместителя начальника штаба 23-й воздушной армии. В 1979 году он стал генерал-майором. За 40 лет службы он освоил 22 типа самолётов: от УТ-2 и И-16 до МиГ-15, МиГ-17, МиГ-21 и Су-9.

В 1981 году Сергей Макарович вышел в запас и поселился в Москве. Долгие годы он вел активную общественную работу. Он – почетный профессор Российской академии естественных наук, заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы.

Супруга Юлия Алексеевна работала художником-декоратором. Сын Алексей Сергеевич – кандидат физико-математических наук. Дочь Надежда Сергеевна преподавала английский язык в МГУ.

Герой Советского Союза генерал-майор Сергей Макарович Крамаренко награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалью «За боевые заслуги» и многими другими. В городе Ромны Сумской области (Украина) на Аллее Героев установлен памятный стенд С.М. Крамаренко.